Мужская работа
Шрифт:
Погоня. Сейчас Хайдару и его бойцам была нужна только погоня. Прав был командир в своих умозаключениях, ответ могло подсказать только время. «Прав, прав», – как заклинание, повторял Алексей, удерживаясь за кожаную лямку одной рукой. Ведь ничто не изменилось в тактике диверсионной группы, она уходила все так же бесшабашно и прямолинейно. Капитан снова нашел объяснение: поначалу действовали опытные бойцы, а позже их место заняли новички. Лишь бы эта мысль не родилась в штабе армейского корпуса. Но другая бесшабашная мысль родилась в голове самого Хайдара: а вдруг им удастся уйти?.. И он надолго задержал свой взгляд на двадцатичетырехлетнем
БТР выскочил на шоссе, подпрыгнув задними колесами на пригорке, и взял направление на Эн-Наджаф, туда, откуда появился, где вились клубы черного дыма и продолжали рваться от жара уцелевшие снаряды в бункере, сотрясая землю и бесформенные навалы строений.
Гюрза сумел разглядеть в полумраке салона землистого цвета лицо командира; а ведь только что оно было коричневатым – таким, каким делали его общие тона внутри БТРа: зеленые и красные огоньки приборов, желтоватая подсветка плюс яркий свет прожектора, который отражался от бронестекла и проникал внутрь. Ранен? – это была первая мысль, коснувшаяся бойца.
Можно было и так сказать, а можно – и по-другому: сражен. Так всегда бывает – особенно в пылу схватки, когда глаза видят одно – основное, а позже на поверхность всплывают мелочи. Одна из таких «мелочей» и перекрасила лицо командира в пепельный цвет. Он стоял с той стороны, откуда открывался вид на горящий вертолет и куда сместилась группа иракцев – по ним он первым и открыл огонь. Боковым зрением Алексей отметил то, что сейчас вышло на первый-план: едва приметные от копоти, но большие цифры на горящем фюзеляже «вертушки». И полуобгоревший логотип российской нефтяной компании.
Впервые в жизни у Алексея шевелились на голове волосы. Округлившимися глазами он смотрел прямо перед собой и ничего не видел – кроме трех цифр: 962 – и своего жеста Толику Загородневу: «Хороший выстрел».
Он понял если не все, то почти все. В бронестекле напротив он, как на экране телевизора, видел Ухорскую, спешащую к вертолету. Дальше мозг взял на себя функции цензора, поработав ножницами: большая часть была вырезана. Но основное осталось. Знакомый голос за кадром повторил: «Попали мы... Пробуем уйти... На связь больше не выходи. Отбой!» Рыщущий в поисках команды Хайдарова вертолет пронесся над БТРом, над шоссе, над барханами, пересек невидимую воздушную границу с резиденцией «Хранитель пустыни», завис над ее останками, сделал поклон в сторону взорванной «шишиги» и...
Она правильно угадала не только направление, но и средство передвижения спецназовцев.
– Хайдар! – Гюрза, ухватившись за свободную лямку, дотянулся до командира рукой. – Ты ранен? – Сергей на всякий случай оперативно извлек из подсумка шприц-тюбик с обезболивающим.
– А? – Капитан встретился взглядом с товарищем. – Нет. Все нормально. Желудок.
– Желудок?
Курт-Аджиев недоверчиво покачал головой. Сергея подстегнул, а Хайдара вернул к реальности голос Юсупа, выжимавшего из «гусара» все до последней лошадиной силы:
– Держись, братва! – И через пару секунд: – Дорогу нам перекрывают!
Али-Баба, резко затормозив перед поворотом, проехал прямо, объезжая стоявшие на шоссе две БМП и БТР-80. Эти две гусеничные «братские могилы пехоты», ослепляющие водителя светом мощных прожекторов, и их колесный собрат не догонят, разве что угостят из КПВТ крупнокалиберными пулями. И точно.
В бронированные бока «Гусара» ударили пулеметные пули, забарабанили автоматные. Снова сворачивая на шоссе, но уже в сотне метрах от импровизированного блокпоста, Юсуп почувствовал, что тяга на руль немного возросла. Его догадку подтвердило шлепанье пробитой резины по асфальту. Правое среднее – точно определился водитель. Слава богу – не переднее.
Едва машина выровнялась, Хайдар и Гюрза ответили тем же: короткими очередями из пулемета и автомата. Еще раз показав, что их БТР – не отвлекающая пустышка.
Моджахед сразу же отказался от идеи взять быстрый темп, пробежаться хотя бы пять-шесть, а то и десять километров. Сдохнут химики, резонно предположил он. Однако пешим порядком они шли быстро – примерно восемь километров в час. Если придерживаться этого темпа, то, как и предполагал Хайдар, за четыре часа можно дойти до базы. Главное, не останавливаться, не делать передышек, только тогда организм начнет втягиваться в непривычный ритм и довольно быстро адаптируется к нему. Это Николай Муратов познал в свое время на собственной «курсантской» шкуре.
Они шли уже двадцать минут, позади три километра пути, впереди в десять раз больше, – Плут в авангарде, Нафтизин замыкал колонну, а «следопыт» Моджахед, как всегда, находился в головном дозоре.
«Оттягивают», – билась в голове бойца тоскливая мысль. Моджахед отмечал слева от себя возросшее движение транспорта. О малочисленном гражданском в это время суток говорить не приходилось, его вообще не пропускали, скорее всего, заворачивали на обочину, – речь шла о военной технике, которая, клюнув на приманку капитана Хайдарова, в очередной раз делала разворот на полкруга.
«Буду прорываться в обратном направлении».
Судя по всему, тройка спецназовцев прорывалась успешно, действительно оттягивала на себя погоню.
«А был ли другой вариант уйти от преследования?» – подумал Николай. Но тут же пришел к выводу: если он и был, то его съело время.
Не раз и не два невидимая связь с командиром приносила нечто вроде успокоения: а вдруг они уйдут?
Скорый рассвет предвещал в городах и селениях Ирака призыв к утренней молитве. Многократно повторяемое и усиленное мощными динамиками «Аллах акбар» пронесется по улицам и площадям. Серо-бирюзовый край горизонта понудил Муратова углубиться дальше в пески, на запад от шоссе, на чем было потеряно несколько драгоценных минут. Конечно, сразу они на базу не попадут, придется сутки или двое скрываться в песках, пока разведка не даст окончательного ответа: блокирована ли буровая и ее подступы или нет. Важно то, что они уходили из опасной зоны.
55
Двое спецназовцев уже полчаса отчаянно сдерживали натиск по меньшей мере батальона противника. Укрывшись позади подорванного кумулятивными зарядами «гусара», они вели прицельный огонь. Выстрел из РПГ не привел бы к таким плачевным результатам, если бы БТР находился на ровной дороге. Но, объезжая очередной заслон, бронетранспортер накренился на дюне, и в это время под переднее правое крыло влетел заряд и разорвался прямо под местом механика-водителя. Али-Баба, получив смертельные увечья, тем не менее несколько минут вел огонь по противнику. У него резко перехватило дыхание и разом померкло в голове, когда он менял магазин «вала». Руки Юсупа Каримова безжизненно повисли, выпуская оружие.