Мужские игры
Шрифт:
Парыгин перевел дыхание. Обошлось. Похоже, его ангел хранит. Он припомнил, что Анна, упоминая о хозяине квартиры, действительно называла его Геной. Но записка, адресованная покойнице, произвела на него удручающее впечатление, словно перед ним призрак явился. Анечки уже нет, а люди все еще считают ее живой, думают о ней как о живой и пишут ей записки в надежде на то, что она их прочитает.
Он снял телефонную трубку и набрал номер Лолиты. Долго никто не подходил, и Парыгин подумал, что Лола, наверное, махнула рукой на все его наказы и запреты и вышла на улицу, поскольку кредиторы ее все равно нашли и скрываться больше нет необходимости. Он уже собрался положить трубку, когда раздался голос семилетнего Сережи.
– Але!
– Сереженька, это дядя Женя. Где у нас мама?
– Она в ванной моется.
– Ты передай ей, что все в порядке, деньги я нашел и завтра все закончится. Не забудешь?
– Конечно, нет. Дядя Женя, значит, завтра мы поедем домой?
– Да, детка, завтра или в крайнем случае послезавтра.
– Урра! – завопил мальчуган и бросил трубку, на радостях забыв попрощаться.
Парыгин испытывал облегчение от того, что все так удачно получилось и ему не пришлось разговаривать с Лолитой. Она наверняка начала бы нести какую-нибудь чушь, и он вынужден был бы поддерживать этот бессмысленный разговор. Он поймал себя на мысли, что теперь, когда рядом нет Анны, многое стало казаться ему бессмысленным. Неужели он успел привязаться к ней? Вот уж не ожидал от себя такого слабодушия.
Ему даже в голову не приходило, что это не слабодушие, а нормальная человеческая реакция на смерть близкого человека. Вероятно, потому, что по-настоящему близких людей у него никогда и не было, кроме брата. Но брат – это брат, друг детства, родственник, и переживания по поводу его смерти Парыгину странными не казались, а все остальные люди всегда были для него просто посторонними.
Старший лейтенант милиции Тюрин не был коренным москвичом. Он родился в подмосковной деревне и прожил там до самого ухода в армию. И ни армия, ни последующая долгая жизнь в столице так и не вытравили из него главного и определяющего принципа: на моем подворье должен быть порядок. Остальные пусть как хотят, но на моем огороде сорняки расти не будут, а дрова должны быть сложены в аккуратную поленницу. Наверное, именно поэтому ему так нравилась его работа и ни о какой другой он и не помышлял. А работал Тюрин участковым. И неоднократно признавался лучшим по профессии.
На его «подворье», иными словами – на территории, порядок был, это уж точно. Тюрин, будучи мужиком крепким и энергичным, никогда не ленился обходить квартиры, знакомиться с жильцами, подолгу беседовать с домохозяйками и пенсионерами, со школьными учителями и врачами в поликлинике. На его территории находился травмпункт, и там участковый обязательно бывал каждый день. А что вы думаете? Придет, поговорит, узнает, кто и с какими травмами обращался, и немедленно бежит выяснять у человека, действительно ли он голову расшиб, когда с лестницы упал, или кто-то ему в этом деле помог. Битые мужьями жены, как ни пытались выгораживать своих благоверных, ничего с Тюриным поделать не могли, и каждая «проблемная» семья была у него на строгом учете и под неусыпным контролем, а если в такой семье росли дети, то он постоянно теребил инспекторов по профилактике правонарушений несовершеннолетних, напоминая им о необходимости глаз не спускать с этих ребятишек. Одним словом, дело свое участковый Тюрин знал и любил, хотя по нынешним временам звучит это более чем странно.
Накануне, обходя территорию, он снова увидел черный «Форд Скорпио», припаркованный у дома номер двенадцать. Этот «Форд» он видел и позавчера вечером на этом же самом месте, и в нем по-прежнему сидели трое. Тюрин решил до времени волну не гнать и постановил для себя проверить улицу еще разочек с утра. Если машина с водителем и двумя пассажирами будет опять на этом же месте, тогда он примет меры. Сидеть в машине, конечно, не запрещено, и стоянка здесь разрешена, но знать, зачем эти люди тут торчат столько времени, он обязан, на то и участковый, чтобы свой участок соблюдать.
Сегодня утром «Форд» все еще стоял на прежнем месте, и Тюрин решил, что пора действовать. Уж больно все это похоже на засаду, причем не милицейскую, а самую что ни есть бандитскую. Постоянные маршруты нарядов патрульно-постовой службы были ему хорошо известны, а сам он был достаточно опытен, чтобы не соваться в одиночку к троице крутых парней, засевших в дорогой иномарке. Приметив машину издалека, он не стал подходить ближе, а свернул за угол и начал не торопясь прогуливаться по переулку, ожидая появления наряда. По его расчетам, случиться это должно минут через десять.
Утром Парыгин с недоумением поймал себя на мысли: а что, собственно, он делает в этой квартире? Почему не возвращается домой? Он ведь уже почти убедился, что его основная квартира вполне безопасна.
Решено, он сегодня же постарается закончить дело с кредиторами брата, вернется домой, выспится как следует, а послезавтра выйдет на работу. И все. И больше никаких глупостей. Без запасной квартиры браться за заказы все равно нельзя, а денег он своей деятельностью много не накопил. Заказы бывали нечасто, хоть и брал он дорого, но на свои гонорары он просто жил, потому как на зарплату обыкновенного инженера долго не протянешь. Ну, еще на старость откладывал да на случай болезни. Только один раз ему удалось скопить большую сумму, и на эти деньги он купил квартиру. Ту самую, которую сегодня собирался продать.
Да и будут ли они, эти новые заказы? Очень сомнительно. Во-первых, тот факт, что последний заказ у него сорвался, недвусмысленно говорит о том, что у заинтересованных лиц появилась другая возможность решать проблемы, либо более дешевая, либо более быстрая и простая. А такие исполнители-профессионалы, как Парыгин, защищенные сложной системой конспирации и берущие за надежность высокие гонорары, становятся никому не нужными реликтами вроде старинного дубового буфета в современной квартире: и громоздкий, место занимает, и ухода требует, потому как резьба затейливая и замучаешься тряпочкой пыль стирать в глубоких многочисленных пазах. А во-вторых, в среде заинтересованных лиц информация распространяется без задержек, и очень скоро станет известно о том, что человек, который сделал некоему Зотову заказ, а потом его отменил, умер не своей смертью. И никто не будет выяснять, что к чему, просто сделают вывод: с Зотовым лучше не связываться.
Итак, решено. Сейчас он поедет туда, где находится Лолита, и поговорит с представителями кредиторов, а потом нужно будет быстро закончить всю эту историю. Да и историю собственной криминальной жизни, пожалуй, тоже. Если чемпион должен уметь вовремя уйти из спорта, оставаясь непобежденным, то профессиональный киллер должен вовремя закончить преступную карьеру, оставаясь непойманным.
Парыгин вышел из дома на Мосфильмовской, сел в свою машину, которую вчера еще забрал из гаража, потому что иначе никак не успел бы обернуться с оформлением документов, и поехал к Лолите. Возле дома стояла только одна машина – черный «Форд Скорпио», и Евгений Ильич сразу понял: это именно они караулят Лолу и ждут денег. Он аккуратно припарковался, не доезжая метров пятнадцати до «Форда», запер машину, подошел к ним и постучал в окно. Стекло стало медленно опускаться, и в этот момент произошло нечто странное. Из-за угла появились люди в милицейской форме, касках и бронежилетах, и шли они быстро и уверенно прямо к черному «Форду».
«За мной», – пронеслось в голове у Парыгина. Если бы у него было еще хотя бы несколько секунд, он наверняка взял бы себя в руки, постарался успокоиться и вести себя правильно. Эта тактика неоднократно выручала его. Но у Евгения Ильича не было даже одной секунды на обдумывание и оценку ситуации, потому что у сидящих в «Форде» людей тактика была, по-видимому, совсем другая. И Парыгин оказался как раз на линии огня.
Первая пуля попала в бок, вторая в живот.