Музы в век звездолетов
Шрифт:
Он просто хотел взглянуть на картину, висевшую на стене рядом с большим двустворчатым окном до пола.
Тяжелые лиловые шторы были задернуты, в комнате было темно, и, чтобы добраться до прихожей, ему пришлось зажечь настольную лампу. Кругом царил беспорядок. Мария отказалась от прислуги еще несколько лет назад, но сейчас…
Мария сидела на диване, повернувшись лицом к картине. На ней был синий халат, волосы не были уложены.
— Как погода? — спросил Картер.
— Дождь идет. Река мутная, — сказала она.
Картер не знал, давно ли она сидит перед картиной. Вероятно, с восхода солнца. С того момента, когда взошло солнце в небольшом мексиканском
— Вода в реке снова прибывает, — сказала она. — Не думаю, что на этот раз уровень будет таким же высоким, как на прошлой неделе. Видимо, огород все же уцелеет.
Теперь на картине появился человек. Он был слишком мал, чтобы можно было различить его черты, но оба знали, что это Рамирес. Когда через два дня после того, как картину принесли в дом, на ней появился художник, Картер пришел в ярость. Но Мария не разрешила вернуть картину. Она нашла миниатюрное изображение художника очаровательным — вроде крошечной превосходно сделанной куклы. Ей нравилось играть с куклами из плоти и крови, будь то действующие лица в пьесе или знакомые.
Картер взял утреннюю газету и развернул ее.
— Думаешь, он выберется из каньона? — спросил он, встав у настольной лампы так, чтобы не заслонять света Марии.
— Из каньона должна вести другая тропинка, — твердо сказала Мария. — За тем местом, где он стоял с мольбертом. Нам отсюда просто не видно. Там должны быть деревья и тропинка. Где-то за кадром. Жаль, что он отвязал лодку и ее унесло!
— Гм. Вот прогноз погоды. Ожидается наводнение. Полицейские, что помогали жителям эвакуироваться из небольших боковых каньонов, вынуждены были вернуться — слишком быстро прибывает вода. Значит, придется приостановить строительство плотины, пока вода не спадет.
— А разве не плотина вызывает наводнение? — с живым интересом спросила Мария. Но глаза ее неотступно смотрели на картину.
— Снег в горах. Этой зимой его больше, чем обычно.
— Надеюсь, наш каньон не затопит, — сказала Мария.
— Мария, ведь это всего-навсего картина. В ней используется принцип молекулярного асимметричного распада в источнике питания. Помнишь объяснение Рамиреса? Если на картине и показано наводнение, то оно не имеет никакого отношения к настоящему снегу.
— Да, — согласилась Мария. Однако Картер видел, что жена его не слушает. Она наблюдала, как крошечный Рамирес, закутанный в пончо, вышел из дома и исчез за углом. По-видимому, за домом находился сарай, в нем художник держал козу. Иногда коза паслась там, где на картине она была видна.
Когда в холодильнике почти не осталось продуктов, Мария ненадолго вышла из транса и отправилась в город за покупками. Ей не хотелось тратить время, но делать было нечего. Картер остался один на один с картиной. В полдень на картине появился Рамирес, работавший в огороде: он окучивал грядку, где росли какие-то низкорослые растения с широкими зелеными листьями. Внезапно он отпрянул назад и ударил мотыгой по чему-то на земле. Он нанес еще несколько ударов, потом замер, навалившись всем телом на мотыгу. Через несколько секунд он выпрямился и, прихрамывая, побрел домой, опираясь на мотыгу как на посох.
Может быть, его укусила змея? Что еще, кроме гремучек и скальных змей, водится в Мексике? Скорпионы! Его мог ужалить скорпион! И там, в отрезанной от всего мира долине, без медицинской помощи ему суждено умереть в страшных мучениях.
Внезапно Картер вскочил и отвернулся от картины. «Проклятье! Вот дурак!» — подумал он. Поймать себя на том, что его встревожила картина! Как будто он наблюдает за живым
В два часа дня он снова сидел на диване и наблюдал за маленьким домиком, надеясь заметить там признаки жизни. Он успел как следует поразмыслить надо всем этим и остался доволен. Пусть испытывать беспокойство за судьбу героя в пьесе глупо, но это вас развлекает. Для того и написана пьеса. Если она оставляет вас равнодушным, она не оправдывает своего назначения. Правда, это временное беспокойство, но оно незаменимо как средство эмоциональной разрядки. Нет ничего смешного в том, что он беспокоится за человека на картине. Надо самому быть каменным или бронзовым, чтобы не почувствовать пафоса роденовских «Граждан города Кале» или «Социальной справедливости» Эпштейна.
К тому же картина не только развлекала, но имела и другое преимущество. Мария проводила перед ней почти все свое время, молча наблюдая за тем, что там происходит. Она теперь не так неразлучна с мужем. Когда приходят гости, она не выказывает к ним прежней любезности и внимания. Перестала подчеркивать, что Картер женился на женщине, которая слишком хороша для него. Подчеркивать его недостатки на людях и наедине при каждом удобном случае. Она теперь не стремится распоряжаться его жизнью. Одно это уже стоит шестидесяти тысяч.
Когда Мария вернулась домой, он рассказал ей о происшествии со змеей, скорпионом или чем-то подобным. Она сварила кофе. Оба уселись на диван и до полуночи обсуждали случившееся, строя различные предположения. Замерцавший в окне домика тусклый огонек керосиновой лампы донес до них весть, что Рамирес пока жив, и они пошли спать.
— Привет, Кеннет, — сказала Элспет Прайор. — Где же ваша чудо-картина? Я в нее не верю, так что придется вам показать ее мне.
Она прошла мимо него, сняла пальто и небрежно бросила его на услужливо подставленную руку Джейка Прайора. Картер закрыл дверь прихожей и пошел за ними мимо фонтана в затемненную гостиную. Мария сидела перед картиной. Элспет, выждав несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте, подошла к дивану и села рядом с Марией. Джейк отнес пальто на вешалку и двинулся к бару. Дрожащими руками он налил в стакан виски, плеснул туда немного воды, затем тоже подошел к картине. Картер остался в другом конце комнаты, наблюдая и за ними и за картиной.
— Приятный вид, — сказал Джейк.
— Ты опять пьян, — деловито заметила Элспет.
Картер медленно покачал головой. Джейк вызывал сострадание. Неплохой бизнесмен, но Элспет загубила в нем индивидуальность. Джейк опустился с тех пор, как выяснил, что не может заработать на жизнь без помощи Элспет, блестяще разбиравшейся в электронике, и обнаружил, что виски (или джин, брэнди, ром) делают жизнь с Элспет приемлемой. Картер подошел к окну и распахнул ставни. Серый дождь хлестал по каменному полу террасы.
На картине было тепло и солнечно, и люди в гостиной собрались вокруг терракотово-красного и пурпурного изображения, словно вокруг маленького весело пылающего камина.
— Это невозможно, — сказала Элспет, внимательно разглядывая картину. — И не по одной, а сразу по нескольким причинам. Просто невозможно. Посмотрите, Кеннет, у него здесь моллетоновый экран. Вы о таких экранах даже еще не слышали. Они только что появились и стоят очень дорого. Их изрядно усовершенствовали, но они все еще чертовски дороги. И даже если бы ему удалось достать такой экран, нельзя сделать аппарат столь малогабаритным и способным функционировать так, как утверждал Рамирес.