Музыка на Титанике (сборник)

Клюев Евгений Васильевич

«Это просто такой язык…»

Это просто такой языкпозабытыйили просто такой возок,понабитыйчем ни попадя, на глазок:набивали спеша, в слезах,говорили терпи, казак…и работай!И поехал себе возокпо дорогам,за зигзагом чертил зигзаг —и оврагамраздавал своё барахло,сокрушался, что всё прошло,то сарматом считал себя,то варягом.А остался на самом дненекий ящик,полный глупостей – не вполне,но звенящих:они тенькают в глубине,да уже не слышны и непривлекают на сторонедаже нищих.

«Если б жить по старинке…»

Если б жить по старинке —пребывая в сторонкеот всего, что несётся вперёд… ах, несётся вперёд!Да фортуны-тиранкиторопливые стрункивсё равно не успеть перебрать – хоть и вечность пройдёт.Сколько лет этой строчке,пролежавшей в горячкестолько зим, что теперь и не знаешь – жива, не жива?Вроде

дышит, и вродепри хорошей погодеразличимы слова… только странные очень слова.Так и помню: задумална скамейке за домом(там одна золотая скамейка по небу плыла) —на-ри-на, на-ри-на-на…из какого туманаэти старые песни и старые эти дела —эти жалобы птичьина нездешнем наречьинепонятной народности, всё растерявшей в дыму?Где ж теперь та народность,чья смешна инородностьи давно не нужна никому, не видна никому!

На языке Пираха [1]

1

Небосвод говорит река: добрый день, река.Говорит река: добрый день, – говорит река.Над река есть облако тёплого молока.А в река есть облако холодного молока.Стая рыбы плещется в заросли тростника.Стая птицы машет крылом сухого песка.И толпа ребёнка сбегается издалека.Хорошо возиться в глина у бережка.Рыба с рыба трудно соединить.Птица с птица трудно соединить.У ребёнок есть такая длинная нить,но ребёнок с ребёнок и нить не соединить.Хорошо лепить из глина разная снедь.Хорошо не уметь число, хорошо не знатьникакого сколько: сколько – такая нудь!Впрочем, нет у пираха и самого слова нудь.

2

Горький кофе молодой травыпьётся прямо с ветка в цвету.Песня отпущенной тетивыдержит длинная стрела на лету.Видишь, горечь не превращается в сласть —кофе пьётся прямо с ветка в цвету.И ничто не может ни созреть, ни упасть —Песня держит стрела на лету.Видишь, дерево не превращается в пень —кофе пьётся прямо с ветка в цвету.И беспечен путь из теперь в теперь —песня держит стрела на лету.Мелководное время просвечивает насквозь,кофе пьётся прямо с ветка в цвету —и внезапно возникает всеобщая связь,песня держит стрела на лету.И внезапно возникает общая родняу одного и другого бережка,и неслышная походка легконогого дняначинают узнавать с полшажка.

3

Дескать, нет у пираха понятие чистого цвета —есть сравненье: вроде небо гранита или граната.Ах, чего не бывает в блокнотик мастера Эверетта,в интересный блокнотик мастера Эверетта!Дескать, нет у пираха число, не ведётся счёта,и совсем не подробна судьба и не знает дата —говорится в блокнотик мастера Эверетта,в интересный блокнотик мастера Эверетта.Никуда не течет Маиси спелого лета,у звезда ни движенья вперёд, ни назад возврата —жизнь застыла в блокнотик мастера Эверетта,в интересный блокнотик мастера Эверетта!Нету Бог, и пуста верёвочка амулета —есть одна сердечная смута, вечная смута,да сплошная работа в блокнотик мастера Эверетта,в интересный блокнотик мастера Эверетта!И нигде везде ни ровесника, ни собрата —всё затянуто без разбора в одно болото:в безразмерный блокнотик мастера Эверетта,в интересный блокнотик мастера Эверетта.

4

Растение дорастает до самое небо,и там расцветает цветок: это мило и любобабочке с крылышко мёда и крылышко воска…экая неподвижная вертихвостка!Ах говорит во времени нету места.Время – оно кустарник, растущий густо.Ах отрясает время, словно репейник,Ах – это наш учитель и наш ребёнок.День состоит из праха и снова праха.Племя стоит у речка и слушает Аха.Аха перебивает горластый кочет.Племя смеётся над кочет и горько плачет.А ведь только подумать: всё всегда под рукою,только отдаться неистовому покою,только застыть у набитой до край корзиныс потусторонний взгляд наевшейся обезьяны!..Солнце садится, и смеркается сердце:сердце младенца смеркается в сердце старца.Нету у нас судьба… ни серпа, ни снопа нет.Ночь наступает. Она всегда наступает.

5

В местное небо не ходят смотреть на звезда.В местное небо подстреливают еда.Поэтому местное небо ведёт себя строго,и в местное небо нет Бога,и нету подмога, нету правильным никакая подмога.Но – Бога высокая, справедливая Бога,появись из воздух сахарного тростника,протяни над Маиси большая рукаи громко скажи я люблю это племя,это племя, это короткое пламяна окраина мира: как хорошо горити как хорошо говорит!Высокая Бога, справедливая Бога,далеко пролегает твоя дорога,но взгляни на пламя и иди сюдаи возьми с тобой много еда.

6

Гость приходит за гость – и товар на товар отоваривает.Можно дать ему пёрышко, зуб, наконечник стрела.Жалко, гость никогда не правильно разговаривает,разговор у гость не имеет крыла.Гость не хочет обмен ящик мыло на круглое пёрышко,и не хочет обмен весёлый напиток на зуб,и стоишь рядом с гость – и споришься,споришься, споришься…Но неправильный гость обычно жаден и глуп.Что ж, неправильный гость…всё бывает заветное и не заветное —и заветное всегда помещается в горсти.Но хороший зуб не любое теряет животное,и хорошее пёрышко совсем не легко найти.Вот и жалко заветное доставать и обмениватьна совсем не заветное, но привлекательное на вид.А неправильный гость вороват и любит обманывать —и задаром заветное получить норовит.Ну и пусть получает себе – и не стоит досадовать —зуб, и пёрышко, и наконечник стрела:тяжко с гость разговор говорить и беседа беседовать,разговор у гость не имеет крыла.

7

Птица летит далеко, правильный знает.Рыба плывёт далеко, правильный знает.Правильный только не знает край этой птицы.Правильный только не знает край этой рыбы.Правильный, он всегда остаётся на месте —место у правильный мбло, но место хватает.Место хватает стрела лететь вслед за птица.Место хватает гарпун нестись вслед за рыба.Место хватает браслет бренчать на запястье,длинные бусы блестеть на короткая шея,место хватает плакать и место смеяться,место хватает делать и место думать.Это такое правильное приволье,это такая правильная свобода:место хватает оставаться на месте,место хватает не искушать сердце.

1

Согласно Даниэлю Эверетту, в языке pirahг, племени «правильных», hiaitiihi, живущих в джунглях Бразилии по реке Маиси, нет категорий числа и времени, простых обозначений цвета, сложноподчинённых предложений и почти неупотребительны местоимения. Нет у «правильных» и понятия Бога, нет легенд и нет исторических записей.

Находки на ютских дорогах

«Тут стрекоза жила неподалёку…»

Тут стрекоза жила неподалёкуи бабочка жила неподалёку —и их дома сбегали прямо в реку,и пела свои песенки вода.А я… а я не жил тут никогда:я не умею жить неподалёку —я только подалёку, вот беда.Такой уж я нелепый мотылёк:ко мне ужасно трудно добираться,а доберёшься – время собиратьсяв обратный путь, и он всегда далёк.К тому же слишком много подоплёк,мешающих мне быть гостеприимным, —пристрастие моё к снегам и ливнями к прочим беспорядкам бытия…И, между прочим, я – совсем не я,а шутка Вашей памяти, ошибка,на мне тогда была другая шапка,но я – не я, и шапка не моя.Забудьте, не ходите по местам,где я люблю слоняться нелюдимо:здесь места нет гостям и новостям,здесь слишком быстро всё проходит мимо,и я не здесь – я даже и не там,где дом, и дым, и нет огня без дыма.

«Пара вздохов, да пол-облачка пыли…»

Пара вздохов, да пол-облачка пыли,да высокого неба благодать —мы копили ничего не скопили,а того, что скопили, – не видать:херувимские крылышки улыбки,над бескровным трепетавшие ртом,мы копили в ореховой скорлупке…ах, наверное, копили не там!Потряси-ка всё то, что мы копили, —может, что и зазвенит наугад:золотые копеечки капелитам на донышке где-нибудь лежат,да счастливым шепотком дольче витаотзовётся – случайно, сгоряча!Положи себе в копилочку света,августовского света два луча.

«Ты только в город не ходи…»

Ты только в город не ходи —ходи, голубчик, в рай,в петлю и в дедушкин сарай,а в город не ходи.И ничего, что – в двух шагах,да хоть бы и в одном,застрянешь, знаешь, на торгах —не на торгах, так на бегах,а нет – у чёрта на рогах:зерном, звеном, бревном.Смотри, какой зелёный лес,какой высокий плёс,и нет тебе тут ни колёс,ни слёз, ни марсельез,а там у них всегда мятеж,галдёж, грабёж, делёж…Вон, ублака себе отрежьда и на хлеб намажь —чем вся их суета сует,чем мыкаться между карет,и королей, и свит,питайся песней, как Давид…но что ж там так светло горит,смертельно так горит?

Майнц

Чем свет очнуться на перронепод колокол и крик вороний,ожить растением озимым,ветрами согнутым дугой,и долго-долго заниматьсяигрушкой маленького Майнца —его глазурью, и изюмом,и шоколадом, и нугой.Пить кофе прихотливой варки,считая брусья на фахверке,заглядывающем в окошкис проулка в палец шириной,и баловаться завиткамибра, отражённого в стакане,и мелкие цеплять в лукошкеорешки цапкой кружевной.Кидать в фонтанчики монеты,совсем не вспоминать пенатыи вообще не думать, кто ты,и на скамейке задремать —и видеть сон, хороший, щедрый,про заметённый сладкой пудрой,про белолицый, златокудрыйвсё тот же Майнц,и Майнц,и Майнц…

«Распрекрасный такой план…»

Распрекрасный такой планна две жизни вперёд:съесть пол-яблока и банан,или наоборот,где-то тут начало строки —бросить взгляд,пропустить (отклонить) звонки,если позвонят,в чистку сдать рукав пиджака,остальное – в расход,проиграть себе в дуракаили наоборот,начитаться старых газет —развязав тесьму,опоздать нанести визит —и забыть кому,сосчитать наличность сединза последний год,перемножить один и одинили наоборот —и подумать, Господь прости:я тут не ко двору —поживу часов до пяти,а там и умру.

«Не сменять ли мои арии…»

Не сменять ли мои арии,серенады и рапсодии,и рулады золотыена высокие теориио счастливом плодородиихоть вот где… хоть вот в пустыне?Я люблю их по-отечески,но не жалую практически,ибо я такая птица —пой на солнечном наречиивместо чтобы, там, как прочие,размножаться и плодиться.Пой себе в узорном тереме,на резной пиликай скрипочке —так-то звонче, так-то лучше!Я женюсь на этом дереве.Я женюсь на этой тропочке.Я женюсь на этой туче.

«Уже столько воды утекло – помилуй нас, Боже…»

Уже столько воды утекло – помилуй нас, Боже.А она всё течёт и течёт – вольну ей, беглянке…Уже всякое русло мало, бескрайнее – тоже,и давно уже наперечёт бутылки и склянки.Скоро, видимо, нам принесут последнюю ёмкость —осторожной рукою подав стеклянный напёрсток:это даже уже не сосуд, но тонкость и ломкость —его в шутку сваял стеклодув из бабочек пёстрых.Ах, всего на глоток на один, на несколько капельтот напёрсток рассчитан, дружок, – на стопку, на рюмку:это будет твой валокордин, пока ещё скальпельне наведался и не обжёг сердечную сумку.Пёстрых бабочек хватит, дружок, хотя б изначально,было б цело крыло и стекло – и не оскудело,а вот что обмелеет река – ужасно печально,но ведь столько воды утекло… понятное дело.