Мы сделаны из звёзд
Шрифт:
— Ты действительно ничего не заметил?
— О чем вы? — нахмурился я.
Я не любил не замечать чего-то, что заметили все остальные.
— Шериф Уолберг и твоя тетя уже очень давно... — она осеклась, но, собравшись с мыслями, продолжила. — Они довольно часто приходят сюда и сидят прямо вон там, — женщина указала пальцем в сторону уединенного столика в дальнем углу помещения.
— То есть...погодите-ка... Вы же не хотите сказать, что....
—
— О господи, — застонал я, морщась.
Мои самые страшные предпложения подтвердились.
— Кайл, дорогой, — миссис Нортон ласково дотронулась до моего колена. — Ты должен порадоваться за свою тетю, я считаю, это замечательно, что два таких прекрасных человека наконец нашли друг друга!
— Как давно? — спросил я, роняя лицо на стойку.
— Ну...я полагаю, уже около месяца...
Глаза у миссис Нортон светились радостью и беспокойством одновременно.
Я подпер подбородок ладонью и начал дырявить взглядом бледно-голубую стену с потрескавшейся штукатуркой. Трещины в здании начали становиться все больше и глубже, пока не превратились в огромные зияющие дыры, готовые засосать меня в бездушный вакуум.
Ну конечно, и как это я раньше не догадался? Дело не в боге. А в бойфренде. У моей тети появился парень. И это местный шериф.
— Налить еще кофе? — послышался голос хозяйки кафе.
— Лучше водки.
— Что?
— Да, кофе было бы здорово.
Пропасти, в которую я падал, не было конца. Желудок уже подошел к горлу, и я снова болезненно сморщился. Мне нужно было отвлечься на что-то, что не было алкоголем, и я принялся считать.
В кафе было четыре окна, одиннадцать столиков, сорок восемь стульев, шестнадцать подложек для салфеток, семь картин, два официанта, пять посетителей, чайник, на шестьдесят процентов заполненный черным кофе без кофеина, две одинаковые люстры, шесть одинаковых лампочек, один стенд с предупреждениями и правилами поведения в кафе, одна схема плана пожарной эвакуации, банка с чаевыми, где было примерно девяносто шесть долларов восемнадцать центов и ровно один Кайл Андерсон с намечающейся тахикардией.
Я люблю числа. Всегда любил. Это не как любовь к выпивке. Наличие спиртного в моей жизни было скорее аналогом антидепрессантов, чем собственным желанием, но вот числа...
Числа не принадлежат пространственно-временному миру, не являются составляющей естественной установки сущности. Числа логичны, конструктивны, последовательны и закономерны. В отличие от людей, они не опаздывают на встречи. В отличие от слов, они не могут ранить, не могут перевернуть весь мир с ног на голову. Числа надежны, они не умеют лгать, не могут выглядеть одним образом, а означать что-то совершенно противоположное. Числам можно доверять.
Хэллоуин на Сэнтон-Роуд.
С городом в тот Хэллоуин произошло кое-что на самом деле страшное. Нет, никаких колдующих ведьм или оживших мертвецов, Снуп Дог не
Туристы.
В центре Манна наметился какой-то большой фестиваль с кучей рок-звезд, и аренда в Филадельфии резко подлетела, так что все приезжие немедленно рассосались по ближайшим пригородам. Последний раз в местной гостиннице был такой большой наплыв народа в девяносто четвертом году, когда на восьмидесяти пятилетие миссис Моррисон (для всех уже просто тетушки Мюриэл) приехали все ее родственники. Тетушка Мюриел жива и по сей день, ей давно перевалило на сотню, и она удостоена чести считаться самой старой жительницей этого города.
В отличие от Нью-Йорка, который никогда не спит, Сэинт-Палмер скорее никогда не проснется. Он впал в беспробудную кому, подвергаясь небольшим мышечным судорогам в даты национальных праздников.
И вот вам новость, в город, единственной достопримечательностью которого является памятник основателю города, лысому усатому старикашке ростом с Ли, наведываются туристы!
Все прямо с ума посходили. Ожили ярмарки, скидки «Черной пятницы» запустились на месяц раньше. Жителей поработила коллективная истерия патриотизма. И преддверие Дня всех святых только усугубило ситуацию.
Хэллоуин в Сэинт-Палмере — это как ланч в школьной столовой: хочешь — ешь, не хочешь — помирай с голоду оставшиеся четыре часа. По большей степени, всем было наплевать на праздник, переодевание и раздачу сладостей. А на тех, кто всем этим занимался, смотрели как на полоумных.
В этом же году Хэллоуин походил на еще одну серию «Улицы Сезам». Пик ужаса здесь — это накинутая простыня с дырками для глаз и маска Гая Фокса, купленная за семь долларов ближайшем газетном киоске.
И несмотря на то, как смешно все вокруг выглядело, для меня происходящее означало мрачный период жизни, потому что Лилиан никак не могла не подцепить этот вирус. Она испортила, наверно, двадцать тыкв, прежде чем решила, что светильника Джека(*) получился довольно сносным. Естественно, тонны этих тыкв из магазинов ей таскал я. Бесконечно длинные очереди, толкающиеся люди, высокие цены — десятый круг ада, который Данте забыл упомянуть в «Божественной комедии».
Но еще хуже эту ситуацию сделал никто иной, как Дэнни. Совершенно в его стиле было найти какой-то подпольный клуб на окраине города, чтобы пойти на первую костюмированную вечеринку, проходящую в этом городе. А Дэнни умел быть огромной занозой в заднице. Примерно после недели уговоров оставалось либо согласиться пойти с ним, либо прострелить себе голову.
Ли крутила головой из стороны в сторону, критично осматривая себя в зеркало.
— Будь я в таком виде лет триста назад на диком Западе, меня бы заклеймили проституткой. А потом сожгли.
Подруга дергала себя за кружевные оборки на рукавах облегающего клоунского наряда Харли Куинн, который я арендовал для нее чуть ли не в единственном на весь город костюмированном магазине, о существовании которого вспоминают, в основном, во время постановки очередного малобюджетного спектакля местного драм-кружка.