Мы созданы из моментов

Маклейн Молли

— Но я никогда не ходила за ним по магазинам. Я никогда… — Она проводит рукой по лицу, почти в отчаянии, и заправляет волосы за ухо. — У меня никогда не было времени. Я была слишком занята тем, что была мамой. И работой. И просто пытаясь сохранить все это вместе.

Я открываю рот, чтобы сказать Бог знает что, но затем она качает головой и издает короткий, почти безумный смешок.

— Это неправда. — Она качает головой. — Это даже немного неправда, потому что я люблю свою работу. И быть мамой? Это никогда не было трудно.

Потому что ты никогда не делал этого таким образом. — Хейден поворачивается ко мне с ясностью в глазах, которую я не видел с тех пор, как она приехала в Коул-Крик пять лет назад.

— Я никогда не покупала платье, не выбирала дату и даже не думала о торте, цветах или о чем-то подобном… — Она замолкает с почти отчаянной улыбкой, ее ноздри раздуваются. — Я никогда не делала с ним ничего из этого, потому что я всегда любила тебя.

Глава 26

ДЖЕССИ

Руками крепко сжимаю руль, пока я объезжаю дорогу и продолжаю двигаться к озеру.

Хейден хмурится, когда понимает.

— Я думала, мы остановимся.

— Я передумал, — говорю я холодно, хотя на самом деле это не так.

— Мне жаль, — выдавливает она. — Я знаю, что это слишком много для одной ночи. Я… — Она выдыхает и откидывается на сиденье. — Я просто… мне жаль.

Мне тоже. Но не по тем причинам, о которых она думает.

Через минуту мы подъезжаем к ее подъездной дорожке, и она колеблется, пока я ставлю машину на стоянку и глушу двигатель.

— Все в порядке, если тебе нужно время, чтобы все обдумать. Или, может быть, это просто слишком много… — Она проводит рукой по волосам. — Но я должна была тебе сказать. Я не могла больше держать это в себе.

Я поднимаю подбородок в сторону хижины и прочищаю горло.

— Давай зайдем внутрь и поговорим.

Она сглатывает достаточно громко, чтобы я мог услышать это в темноте, а затем кивает.

— Хорошо.

Я следую за ней внутрь, наблюдая, как она ставит сумочку на стойку и наклоняется, чтобы дрожащими пальцами расстегнуть босоножки.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, я в порядке.

— Ты голоден? Хочешь…

Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе, ее внезапный вздох — единственное, что нас разделяет.

— Ты любишь меня, — хрипло говорю я, руками скольжу к ее попке и прижимаю ее к себе, когда страх в ее глазах сменяется вожделением.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и это все, что мне нужно.

Я накрываю ее рот своим, высасывая воздух из ее легких, пока вокруг нас нарастают воспоминания и моменты, накопившиеся за пять лет. Она пальцами зарывается в мои волосы, скидывая шапочку, а наши жадные, отчаянные рты пожирают друг друга. Пробуем, дразним, преследуем, кусаем… Это все, и все же этого недостаточно.

Она задирает мою футболку, и я отстраняюсь, чтобы позволить ей снять ее, а затем возвращаюсь

обратно, пытаясь поцеловать ее хотя бы раз за каждый из разов, когда я появлялся на ее пороге и не мог.

— Ты не представляешь, как сильно меня убивало не делать этого, — шепчу я, скользнув губами к ее челюсти и вниз по мягкой, тонкой колонне ее шеи. Она пахнет сладким парфюмом и на вкус как абсолютный гребаный рай, ее пульс учащенно бьется под моим языком.

Она отвечает низким стоном, когда мои зубы скребут по сладкой коже, а мои пальцы проникают под ее платье к коже, к которой я умирал от желания прикоснуться всю ночь.

— Ты чувствуешь это? — рычу я, приподнимая ее настолько, что мой возбужденный член упирается ей в живот. — Ты знаешь, сколько раз я приходил домой, думая о тебе? Сколько раз трахал свою гребаную руку, представляя, что я снова внутри тебя?

— Тогда войди в меня снова, — хрипит она, дергая меня за джинсы, пока мой пульсирующий член не оказывается в ее горячей маленькой руке. — Чего ты ждешь?

Низкий, жадный смех вырывается из моей груди. Как бы я ни хотел этого, есть еще много чего, что я хочу сделать в первую очередь.

Повернув ее, я прижимаю ее грудь к столешнице и откидываю подол ее платья, обнажая самую сладкую и соблазнительную попку, к которой я когда-либо имел удовольствие прикоснуться. Ее трусики персикового цвета, как и ее раскрасневшаяся кожа, но тонкая полоска между ног? Она темная и чертовски мокрая.

— Уже такая чертовски мокрая, — хвалю ее, наклоняясь и убирая волосы с ее шеи, губами играю с ее ухом, а пальцами скольжу по ее ногам и между бедер. — Мне нравится, когда ты готова для меня.

— Пожалуйста, — стонет она, извиваясь подо мной, приподнимая задницу и выгибая бедра, отчаянно пытаясь поймать трение моих пальцев. — Прикоснись ко мне.

— Прикоснуться к тебе или попробовать тебя на вкус? — Ее спина выгибается от простого предложения, и я тихо смеюсь. — Так я и думал.

И секунду спустя я зарываюсь лицом в ее сладкую киску. Она задыхается и мурлычет, когда я одной рукой оттягиваю ее трусики в сторону, а другой держу ее открытой, облизывая и дразня ее клитор, пока ее ноги не начинают дрожать. Ее колени подкашиваются, а попка прижимается к моему лицу, и я погружаюсь глубже, наполняя ее своим языком, пока мое лицо не становится таким же мокрым, как ее трусики.

— Джесси, — кричит она, и я знаю эту мольбу. Мой ноющий член тоже.

Она тянется назад и цепляет большими пальцами кружево на бедрах, опуская его для меня. Но я не возьму ее такой. Не лицом вниз, как какой-то безымянный кусок задницы, когда она совсем не такая.

— Иди сюда… — Я обнимаю ее за талию и поворачиваю лицом к себе, в то время как она снимает трусики и прерывисто втягивает воздух.

— Я хочу тебя, — умоляет она, темные глаза полны эмоций.

— Я знаю, детка. Пойдем в спальню.