Мы вернемся
Шрифт:
И до этого Крюге видел убитых и раненых. Но, как правило, те были русские, белорусы, украинцы, грузины и еще каких-то национальностей. Тут же – немцы, свои. И сколько их! Спешили на помощь фон Хорну, ему и… березовый крест. До чего же страшно! Убитые русские не вызывали гнетущего настроения: их надо убивать, эти же сами должны убивать. Ведь они – немцы!..
По команде Крюге танки заняли позицию вокруг станции. Одиноко бродивший офицер сказал, что воинский эшелон подорвали, а затем обстреляли партизаны какого-то Млынского. Какого-то!
Офицер ничего не знал об Отто Кранце, и майор подошел к ближайшей группе солдат.
– Кто может сказать, где господин Отто Кранц? – И пояснил: – Он следовал в этом эшелоне.
Раненный в голову солдат, не спросив даже, кто такой Кранц, ответил:
– Если ему повезло, ищите в здании вокзала, а если нет… – Солдат развел руками.
Фасад вокзала был изрешечен пулями, перрон был засыпан гильзами, какими-то документами, под ногами визжало битое стекло. Стекла было так много, что Крюге никак не мог сообразить, откуда столько могло взяться.
При входе в вокзал Крюге столкнулся с рыжим обер-лейтенантом.
– Нет ли здесь Отто Кранца, офицера гестапо? – спросил майор.
Обер-лейтенант совсем не любезно взглянул на Крюге, кивнул в сторону раненных армейских офицеров, сидевших на лавках.
– Эти вас не интересуют, господин майор?
– Ими займутся другие, – смутился Крюге. – Мне приказано найти и доставить к месту назначения господина Кранца.
– В таком случае поднимитесь на второй этаж. Там старшие офицеры. Такого, как ваш Кранц, только и искать среди них.
Крюге поднялся на второй этаж, пытаясь осмыслить слова рыжего обер-лейтенанта. Ох, уж эти армейские офицеры! Почему они не любят гестаповцев? Фон Хорн их тоже недолюбливает, если мягко выражаться, но в то же время опасается, терпит.
В зале второго этажа Крюге увидел за столом офицера в гестаповской форме. Решив, что это и есть тот, кого он ищет, подошел, улыбнулся.
– Наконец-то я нашел вас, господин Отто Кранц!
Гестаповец прищурил глаза, ответил не так приветливо, как хотелось бы майору:
– Ошибаетесь. Как видите, я цел, а господину Кранцу партизаны сумели поставить свою метку. – И ехидно добавил: – Не из-за вашей ли бездеятельности?
Крюге передернуло. Сейчас и он почувствовал, что гестаповцы всегда на особом положении: им и говорить все можно, и подозревать всех во всем дозволено. Словно они и существуют для того, чтобы подозревать всех и вся! Мало приятного встречаться с ними!..
– Отто Кранц собственной персоной, – кивнул гестаповец на располневшего, холеного оберштурмбанфюрера, подходившего к ним. С толстой красной шеи свисала шелковая повязка, на которой покоилась правая рука. На плотно пригнанном новом мундире виднелись следы свежей крови. Здоровой рукой он держал желтый внушительных размеров портфель. Черные колючие глаза, помимо воли, вызвали у майора Крюге страх.
Так же непроизвольно, как появилось это чувство, Крюге шагнул в сторону Кранца, щелкнул каблуками, вытянулся в струнку и автоматически выбросил руку в приветствии:
– Хайль Гитлер!
Кранц вяло приподнял руку.
– Господин оберштурмбанфюрер! Мне приказано вас встретить! Генерал фон Хорн ожидает вас! – заискивающе доложил Крюге.
– Разве так встречают? – сердито спросил Кранц, глядя куда-то в сторону. – Вы со своим генералом занимаетесь всем, только не тем, чем обязаны заниматься. – И прямо в лицо майору: – Бандиты под вашим носом уничтожают воинские эшелоны. Как прикажете понимать это?
– Против них брошены войска под командованием генерала Оберлендера, – скорее оправдывался, чем докладывал, вытянувшись, Крюге. – Они наведут порядок, господин оберштурмбанфюрер!
– Брошены войска, наведут порядок… – передразнил другой гестаповец. – А толк какой? Мы перестаем быть хозяевами даже на крупных станциях! Мы позволяем партизанам уничтожать наших доблестных офицеров и солдат! Кто отвечать будет за это?
– Господа! Мне не положено обсуждать действия моего командования. Прошу не требовать от меня невозможного.
Наступила пауза. Уже спокойно Отто Кранц спросил:
– На чем вы думаете нас отправлять?
– К вашим услугам бронетранспортер, господин оберштурмбанфюрер.
– Тогда, майор, не будем терять время.
Прежде чем занять места в бронетранспортере, гестаповцы придирчиво осмотрели бронемашину. А когда уселись, забросали вопросами водителя: хорошо ли знает дорогу? Не напорется ли на засаду? Может ли ручаться за безопасность?..
Водитель пожимал плечами, а потом сказал, что если ничего не случится, то все будет хорошо.
Крюге успокоил:
– Нас будут сопровождать танки.
Через несколько минут бронетранспортер, эскортируемый тремя танками, отправился в обратный путь. Могучий лязг гусениц действовал на барабанные перепонки, но успокаивал нервы. Чувствуя себя в безопасности, гестаповцы улыбались.
Солнце опустилось за горизонт, когда бронированная кавалькада остановилась у штаба армии фон Хорна. Гестаповцы, сопровождаемые Крюге, быстро поднялись на второй этаж. Не ожидая приглашения, вошли в кабинет фон Хорна. Старательно рявкнули: "Зиг хайль!", "Хайль Гитлер!".
Крюге показалось, что фон Хорн слегка вздрогнул. Не встал, подскочил: "Хайль!"
Отто Кранц протянул левую руку, сказал:
– Спешу передать вам привет от самого Эриха Коха.
– Очень рад, очень рад.
– Инспектор по особым поручениям Ганс Грумман.
– Очень приятно. Да, что это у вас с рукой? – спросил он у Кранца, словно ничего не знал.
– Я ранен, генерал, – ответил Кранц и после паузы добавил: – Главное не в этом – на войне всякое бывает, а в том, что партизаны организовали крушение воинского эшелона неподалеку от вашего штаба.