Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
Вернувшись в ещё теплую постель, я притянула к себе средних размеров медвежонка, которого папа подарил мне сто лет назад, и прижала к груди. Мне очень не хватало тепла. Сейчас я желала оказаться в чьих-нибудь крепких объятиях и уткнуться носом в тёплую кожу, закрыть глаза... Я посмотрела на мягкую игрушку и прочитала в чёрных стеклянных глазах медведя лишь одну фразу: «Чьих-нибудь? Кого ты обманываешь? Речь о Билле, и только».
— Ты прав, приятель, — усмехнувшись, я покачала головой и ткнула указательным пальцем в коричневый нос своего «собеседника».
Интересно, как скоро за мной приедет машина
Поудобнее устроившись на мягкой подушке, я крепко прижала медвежонка к себе и закрыла глаза. Может, стоит посчитать овец? В детстве всегда помогало. Одна, две, три, четыре...
====== Откровение ======
POV Виктория
Muse – Hysteria
The Kooks – Do you wanna
Это сводит меня с ума, раздражает. Но, держит крепко, не отпуская. Не могу же я постоянно находиться взаперти, в этой чёртовой клетке, в которой трудно даже дышать?
С трудом шевелясь, я почти по стенке передвигаюсь к двери лекционного зала, где сейчас мне нужно будет прожить, пожалуй, самые сложные полтора часа во всей моей жизни. Мне предстоит, как ни в чём не бывало, провести обыкновенный и ничем не примечательный урок сольфеджио за одной партой с человеком, который вызывает внутри меня настоящее стихийное бедствие. Возможно, я мазохистка, но боль, которую я испытываю по отношению к Биллу Каулитцу, тесно связана с неописуемым удовольствием.
Мне стоит избегать его, держаться подальше. Но, вопреки здравому смыслу и щекотливости всей ситуации, я тянусь к нему, лечу, как глупый мотылёк летит на свет. Плевать на то, что я тысячу раз буду жалеть и ругать себя позже, сейчас мне просто необходимо видеть его, ощущать, знать, что он существует. Что он на самом деле вернулся. Ведь его не было так долго...
«С глаз долой — из сердца вон», как оказалось, совсем не про меня.
Прикрыв на секунду глаза, я берусь за ручку тяжёлой двери и тяну на себя, сразу же получая в лицо поток горячего воздуха, идущий из душной аудитории. Или же это просто жар в моей груди рвётся наружу?..
Неловко поправив спутавшиеся волосы, я, наконец, ступаю навстречу своей неминуемой гибели. Урок уже начался, а я опоздала, пребывая в прострации, которая стала уже почти перманентной с самого дня возвращения Билла в Трентон.
— МакИвен, скорее, — раздражённо бросила мне мисс Хэтчинсон, которая уже стояла рядом с музыкальным инструментом, что-то доходчиво объясняя классу.
— Простите... — виновато пискнула я и, едва держась на ногах, засеменила на своё место рядом с Ним...
Я знала, что Билл всегда сидел один, по крайней мере, в своём классе в общеобразовательной школе. И поэтому, всегда считала в некотором роде привилегией то, что здесь он делит своё место со мной, как бы подпуская меня к себе немного ближе. Я никогда не задумывалась об этом прежде, но сейчас, бросив взгляд на свободное сиденье, я мыслила именно так.
— Привет... — на выдохе прошептала я, опуская на стол сумку, которая, проскользив по гладкой поверхности, прямым попаданием сшибла гелевую ручку Билла, которой он всегда писал в своей нотной тетради. Ручка упала на пол, создав пронзительное эхо, тут же разлетевшееся по
Зацепив большим и указательным пальцами авторучку, которая уже успела изваляться в пыли, я легонько дунула на неё, избавляя от грязи и, тихо закашлявшись, протянула владельцу.
Он смотрел на меня сверху вниз, из-под ресниц, пронзая стрелами своих тёмных глаз. И в этот момент я чувствовала себя нашкодившим котёнком, который дрожит всем своим тельцем, искренне не понимая, что же сделал не так.
Его блестящие чёрные волосы ниспадали на плечи, что были окутаны чёрной водолазкой. Обилие тёмного оттенка особенно сильно выделяло его чуть бледное, точёное лицо: густые тёмные брови над не поддающимися никакому описанию глазами, правильной формы нос, родинка на подбородке, при виде которой бабочки в моём животе начинали устраивать Содом и Гоморру, и эти губы... Те самые губы.
Я чувствовала, как предательски таю, словно дынный пломбир в середине июля...
— Садись скорей, — прошептал Билл, тоже на секунду задержавшись взглядом на моих губах, и тут же отвёл взгляд, сглотнув и поведя кадыком.
Бессильно схватившись руками за крышку стола и спинку стула, я, наконец, опустилась на своё сидение. Да где это видано, чтобы человек одним своим присутствием мог так влиять на моё физическое состояние? Я, в конце концов, не какая-то там наивная девчонка, которая создала себе кумира и во всём себе его идеализирует!
Собравшись с мыслями, я резко тряхнула головой и сжала руки в кулаки. Так продолжаться больше не может: я сейчас же беру себя в руки, обращаю всё своё внимание на то, что происходит на занятии и не думаю о своём соседе, который непонятно с чего вдруг стал излучать устрашающе дурманящие разум флюиды.
Быстрыми движениями я достала из сумки ручку и нотную тетрадь, краем глаза замечая, что сосед по парте с недоумением оглядывает меня в надежде понять, что же со мной происходит. Крепко сжав корпус ручки, я направила его на бумагу, со всей силой вдавливая пишущий кончик стержня в лист, тут же делая в нём дырку.
— У тебя всё хорошо? — шёпот Билла обжёг моё ухо так горячо, что мне пришлось дёрнуться, чтобы не загореться всей.
— Всё в норме, — как можно более буднично произнесла я, глубоко втягивая носом воздух. О Боже, почему от него так одуряюще пахнет?.. Кажется, смесь ментолового шампуня и древесного аромата какого-то одеколона... И с каких пор он вообще стал пользоваться парфюмом?
Всё в норме. За исключением того, что я сейчас потеряю сознание, либо сойду с ума.
— Вот, скорее перепиши то, что мы прошли в начале урока, — подвинув ко мне свою нотную тетрадь, добавил Билл. И я в очередной раз удивилась его прилежности в отношении музыкального образования: целый лист альбомной ориентации уже был убористо исписан нотами, различными знаками и пояснениями к ним. Его пальцы нетерпеливо постукивали по столу, и, когда я обратила на них свой взгляд, мой желудок исполнил очередной акробатический номер. Я помнила, я почти чувствовала, какая тёплая и успокаивающе приятная на ощупь его ладонь...