Мы
Шрифт:
Утром, а это было уже ближе к полдню, забрав из консульства очередные «сверхи», и попрощавшись с Анатолием и саркастически улыбающимися молодыми сотрудницами (они как будто все уже знали о прошедшей ночи), я выехал на «форде тоункар» с посольскими номерами в Оттаву, в российское посольство.
Устный доклад. Подробный письменный рапорт о поездке…
В рапорте также изложил подробно о разговоре с Павлом Петровичем. В свете новых веяний, в дальнейшем, мне было приказано встретится с ним. Цель: выявление интересов старой эмиграции. И по возможности найти точки соприкосновения и уровень их влияния. Возможность использования их связей для благоприятного сотрудничества сторон. (Примерно так на несимпатичном конторском лексиконе).
Проходят две недели. Связываюсь с Павлом Петровичем. Договариваемся о встрече на том же месте. Из различных источников узнаю всю возможную информацию
Все же договариваемся, что он с наиболее влиятельными людьми «старой» эмиграции получит приглашение на прием по случаю какого-нибудь торжества в посольство РФ. Я уже говорю о своей работе в посольстве. Так мы виделись несколько раз. Подолгу ходили между могил. Павел Петрович рассказывал историю многих людей нашедших здесь покой. Можно написать целую библиотеку романов об историях жизней этих людях. Моя же задача была иная, найдя таки подходящий случай, побыть дольше у могилы деда. Разглядывая со всех ракурсов, но стараясь не особо выказывать чрезмерную любопытность, я на нижней плите надгробия нахожу эти цифры 54.34. Все! Моя миссия в этой стране завершена.
«Дед! Я клянусь продолжить твое дело! Я отдаю тебе дань уважения! Преклоняюсь перед тобой! Ты остался верен долгу и присяге! Обещаю привезу частичку родной земли с могилы твоего любимого человека – моей неней (тат. Бабушка)!» – про себя говорю эти слова и выпрямившись по стойке «смирно» мысленно отдаю честь.
Глава 1
… Что ж упивайся, власть талмудной
пыли,
Заняв на время наши храмы и места,
Но помни! Мы не позабыли
Позорного предательства Христа…
А.В. КОЛЧАК
Лето
Очередные каникулы. Лето. Как у большинства ребят периода светлого социализма (середина 70-х) лето делилось на несколько этапов: пионерлагерь, с родителями на море и разные другие опции, выражаясь современным «русским» …
В виде этой самой опции мне выпадала самая счастливая, самая веселая, добрая и беззаботная пора – в деревне у любимой неней (тат.– бабушка) недалеко от Уфы. Безлимитное счастье : купание, катание на велике без ограничения количества и времени, ночные посиделки у костра с печеной картошкой и наивно страшными, и смешными рассказами. Первое замирание где то внутри от того что рядом с тобой и даже слегка касаясь оказывалась девочка которая тебе, наверно, очень нравилась, но ты же не мог проявить такую “слабость” и признаться самому даже себе, что воля твоя стала пластилином. Я перешел в 7-ой класс. Еще прошлым летом не испытывал подобного: может, сморозил бы какую-то глупость – дернул там за косичку…
Наведывались родители иногда по выходным. Но это совсем не как в лагерь, когда до встречи с ними на тебя уже успевали «настучать» Причина, почему то, всегда находилась. Здесь ты был под мощной защитой неней и все обходилось без малейших замечаний и упреков. И мы с братом, конечно же, пользовались этим. Уходили от прямого ответа на неприятные, как нам тогда казалось, вопросы. Все помнят эти обязательные для прочтения книги, какие то нелепые задания в виде гербариев – среди моих друзей и знакомых я не встречал выполнивших все это. Но порой что то ''цепляло '' из литературы и не всегда по возрасту, и не из списка.
Отец много работал и даже летом мы видели его редко. Его приезд всегда ждали. Кроме каких-то подарков, было интересно просто подурачится, побороться или послушать что-то. Он был непревзойденный рассказчик. Часто было трудно понять, он сейчас шутит или рассказывает быль. Нас с братом всегда занимал игрой-проверялкой памяти и внимательности. Игру можно было назвать десять признаков или десять предметов. Надо было запомнить предметы на столе или еще где то и описать, лучше – если назовешь десять отличительных признаков: цвет, форма, размер, возможно, какой то рисунок, скол (царапина) и пр. уже не видя предмет описания. Мы с братом порой споря, наперегонки делали все это. И было так весело, все смеялись. Играю, кстати,
Были и дни поскучнее. Лил дождь, холодно и большую часть дня, сожалея о утекающем времени каникул, приходилось оставаться в доме. Тогда читал, ожидая заранее отмеченную в программке-газете передачу. Было всего два канала: первый – показывал плохо, а второй – еще хуже. Но что-то пытались высмотреть. Плюс, если дождь с грозой, то и вообще электричество вырубалось.
В один из таких дождливых дней, я остался с неней. Брат с родителями в городе. Неней что-то, очень вкусно пахнущее, поставила готовиться в печку. Тем временем занялась домашними делами: уборка, мелкая стирка вручную, какая-то перестановка (я пытался помогать). И вот, она открыла свой огромный, как мне тогда казалось, сундук. Кто когда-либо был в деревенских избах, видел такие сундуки – деревянные, обитые по краям узорными железными накладками (да простят меня мастера сундучные, если я обозвал детали сии неправильно – так не из неуважения, а незнания). Открывался он двумя ключами: один длинный и простой с виду, второй – короткий, но с вычурной формы язычком. При повороте ключей в замках что-то внутри щелкало и раздавалась тихая механическая мелодия. Неней, по «секрету» сказала, что мелодий шесть и звучат они по известной только ей очередности, т.е. установленной изнутри. И она узнает, что кто-то был непрошенный, если прозвучит не та. Но случаев таких (Слава Аллаху) не было.
Отец однажды заметил и спросил неней,
– Как его (сундук) занесли в дом?
– А почему ты спрашиваешь, улым?( тат. – сынок) (Улыбаясь).
– Так он же не войдет ни в одну дверь, ни в одно окно… Плюс – он же не разборный, как я понимаю? Или его сделали уже в доме 200 лет назад, или дом построили вокруг него, когда? – Пошутил загадкой отец. Его стиль.
Никогда до этого не задавался вопросом, когда же был построен дом?
Ответа никто не услышал, что-то всех отвлекло тогда. При мне, по крайней мере, эту тему не обсуждали больше
. Сундук был набит девичьим приданым. Всё в нем было аккуратно сложено А внутри сундука, помимо основного большого объема, было множество всевозможных отделений, ящичков и встроенных шкатулок. Некоторые из них имели свои замки и маленькие ключики на той же связке, что и два больших. Я никогда так и не увидел содержимое всего сундука, как и открытыми все ящички в нем. В тот день первым, неней достала наряд невесты. С любовью и задумчивой тоской в глазах от нахлынувших, вероятно, воспоминаний положила она его на колени и мягко провела рукой. Зеленая бархатная жилетка была расшита золотыми нитками и бисером. Звонкий перелив, серебряных, похожих на мелкие монетки, украшений с причудливыми изображениями девушек то танцующих, то идущих с высокими кувшинами за водой, наверно, то держащих коней под уздцы, то со львами, то с павлинами и т.д. подчеркивают торжественность его предназначения (как потом я узнал – это было уже влияние башкирского национального наряда). Следующий предмет – шелковое платье бирюзового цвета с золотого цвета оборками на рукавах и юбке. Оно казалось воздушным, празднично нарядным. Тут неней поднимает темно зеленый колпак, который до этого отложила в сторонку, перекидывает шелковую обрамляющую его фату через голову и надевает. Как же преображаются ее небесно-голубые глаза – ясными и игривыми они становятся в раз. За этим блеском даже морщинки как будто исчезли. Я увидел перед собой шестнадцатилетнюю невесту. Неней, я люблю тебя – именно такой буду помнить всю жизнь! От такого преображения я подаюсь вперед и обнимаю родного человека. Неней улыбаясь, гладит добрыми, нежными руками мою голову. Она так и не надела свой наряд .Событие, к чему он был приготовлен, тогда не состоялось.