Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи

Матвеева Новелла

А просто смех на реке живёт, А просто весело ночью плыть Вдоль глухих берегов По реке рабов… Но в свободный штат, Может быть! Вдоль глухих берегов По реке рабов… Но в свободный штат, Может быть!.. 1973

Поэты

Когда потеряют значенье слова и предметы, На Землю, для

их обновленья, приходят поэты. Под звёздами с ними не страшно: их ждёшь, как покоя! Осмотрятся, спросят (так важно!): «Ну что здесь такое? Опять непорядок на свете без нас!» (Кругом суета: Мышь ловит кота, К мосту рукава Пришиты, От всякой букашки Ищет защиты Бедный великан! Зелёный да алый На листьях дымок, — Их бархат усталый В жаре изнемог…) Вступая с такими словами на землю Планеты, За дело, тряхнув головами, берутся поэты: Волшебной росой вдохновенья кропят мир несчастный И сердцам возвращают волненье, а лбам — разум ясный. А сколько работы ещё впереди! Живыми сгорать, От ран умирать, Эпохи таскать На спинах, Дрожа, заклинать Моря в котловинах, Небо подпирать… (Лучами блистает Роса на листе, Спеша, прорастает Зерно в борозде.) Привет сочинителям славным, чьи судьбы предивны! Но колбасникам, тайным и явным, поэты противны — Что в чужие встревают печали, вопросы решают… Ах, вопросы нам жить не мешали, ответы — мешают! И скажут ребятам такие слова: «Вы славу стяжали, Вы небосвод На слабых плечах Держали, Вы горы свернули, В русло вернули Волны грозных вод…» Потом засмеются И скажут потом: «Так вымойте блюдца За нашим скотом!» Когда потеряют значенье слова и предметы, На Землю, для их обновленья, приходят поэты. Их тоска над разгадкою скверных, проклятых вопросов — Это каторжный труд суеверных старинных матросов, Спасающих старую шхуну Земли. 1968

Старинный бродяга

В мороз и зной в юдоли земной Вижу я ночью свет без огня. Свой дом и очаг у каждого есть, Но нет его у меня. Свой дом и очаг у каждого есть, Но нет его у меня. У птицы есть, у ящериц есть, Есть у крота, у всех, кто живёт, И только меня на празднество дня Никто не ждёт, не зовёт. Проскачет всадник, следом — другой, Но я ничего у них не прошу, Я только спою: «Дорога — мой дом» — И дальше в путь ухожу… Люблю я утра первый восход, Люблю я погоду, если тиха, Гнездо жавор онка в жёлтых полях, Костёр, костёр пастуха. Люблю я даль с гуртами овец И над очагами тающий дым, Боярышника багряный венец И месяц ранний над ним. В мороз и зной в юдоли земной Вижу я ночью свет без огня… Свой дом и очаг иметь может всяк, Но нет его у меня. 1976

Пёстрый ларчик

Вечный закон

Кто умён — не хитёр. Кто хитёр — не умён. От начала времён до скончанья времён Неизменным останется вечный закон: Кто умён — не хитёр. Кто хитёр — не умён.

* * *

Скупой берёт за всё: за чувство раздраженья, С каким он грабит вас (в порядке одолженья), За кукиш, каковой он сам же вам подносит… Ведь кукиш тратитсяв процессе подношенья!

Плагиатор

И плагиатор ценит тон любезности. Зови ж его не хищником словесности, А… сборщиком фольклора безымянного В среде поэтов мировой известности.

* * *

Мудрец вопросы миру задаёт. Дурак ответы скорбные даёт. (К тебе, глупец, как раз не обращались; Ведь ты и есть причина всех невзгод!)

* * *

С хол одностью снегов мы чистоту связуем, Но «жизненным теплом» блудливость именуем. Скажи: нельзя ли быть и чистым и живым? Трагический исход — неужто неминуем?

* * *

Сто тысяч лет подряд погонщик бил осла. Сто тысяч лет подряд из раны кровь текла. Но кто дерзнёт сказать, что в мире не хватало При этом «трепетности, ласки и тепла»?

* * *

Шалуны Языка, ослепительные пустомели! А видать, не напрасно вы так в Языке нашумели: Это бунт обычайности, скрипку ломающей с треском, Чтоб никто не узнал, что играть вы на ней не умели.