Мягкая игрушка Sectumsempra
Шрифт:
– К девственникам.
– И не только, представь себе. Поверь, и с такими же, как я, далеко уж точно не девственниками, я завожу романы. Для того и нужны презервативы.
… Так и устроились втроём, закончив словопрения. Северус низко опустился над Гарри, чтобы тот, со своим тяжёлым задом и боками, правильно разместил тонюсенькие ноги на плечах Снейпа. А заодно и поцеловал юношу, так, для разогрева, уже полностью легально.
От неожиданного-нежданного поцелуя Гарри - нецелованный никогда прежде, зарделся, как маковый цвет, но на поцелуй не ответил просто
А Люциусу досталась самая позорная поза - он пристроился, как пёс при случке с сукой, а как это происходит у собак, он хорошо знал потому, что у него была псарня, только в отличие от кобеля, он был на коленях.
Люциус отлично спаривал кобелей и сук - так он любил своих собак, всех породистых и злых, только они знали хозяина, поэтому он, не брезгуя, руками, направлял член молодого нетерпеливого кобеля во влагалище суки и придерживал так до мышечного захвата, то есть до наступившего оргазма суки. Жаль, что такого «захвата» нет у кума! Двигаться в пережатом мышечном кольце, конечно, было бы трудновато, зато Северусу было бы намного больнее, может, даже до пресловутой крови. А уж он, Люциус, постарался бы, чтобы было всё больнее и больнее.
– Гарри, прошу тебя, хотя и некрасив, поцелуй меня да покрепче! А ещё проведи руками по моим соскам, чтобы они затвердели, сумеешь?
– Постараюсь. Вот, я поцеловал Вас, правда, целоваться я совсем не умею, так Вы уж простите меня, иблана. И никакой Вы не урод, иначе бы у Вас не было столько поклонников из высшего света, мне рассказывал о Ваших любовных похождениях Люциус. Вам больно? Как я посмотрю, рожа-то, то есть, простите, лицо скривилось.
– Да, мне вставил член Малфой, и хотя он в презервативе со смазкой, её оказалось недостаточно, а всё потому, что своей смазки нет, вот мне и… действительно неприятно.
Шарь же по всему моему телу, куда только не достанешь - я уже привык, что оно всё, особенно спереди - эрогенная зона.
– Чего?
– Не «чего», а что. Зона сексуального возбуждения. Хоть так тебе понятно?
– Да, вполне. Я правильно сказал?
– Да! Да! Мы теперь должны думать не о правильных или нет выражениях, а о нашем с тобой возбуждении.
– Вы и меня будете возбуждать?
– спросил Гарри со смесью предвкушения чего-то интересного и какого-то глубинного страха.
– Да, конечно. Ты ведь заслужил радость секса после стольких месяцев мук и насилия.
Вот, прими и ответь на мой поцелуй для начала.
– Но я же не умею, разве Вы не поняли, Северус?
Меньше разговоров, больше дела. Вот, ты уже возбудил меня, я же говорил, что легко. Теперь очередь за тобой.
От всего накопившегося с того первого поцелуя, сорванного украдкой, желания, Северус впился в розовые, такие пухлые, юношеские губы Поттера. И тот только издал сдавленный вздох и… ответил на поцелуй, как умел.
И у него немножко получилось, даже хорошо для первого раза в жизни. Правда, это был на самом
– Вот так, а теперь ещё разик. Тебе ведь понравилось, признавайся.
– Мне-то да, даже очинно, а вот Вам больно, и мне это не в кайф.
– Мне уже и не так больно. В заду у меня кондом с ещё сохранившейся смазкой, и потом, ты же возбудил меня руками и горячим поцелуем, значит, и собственная смазка в анале появилась. Я очень быстро возбуждаюсь - мне многого не надо. Опыт у меня большой, одним словом.
В это время Малфой… тщетно и почти что мягко скользил членом по прямой кишке Северучса, кума-насильника, но не тёрся об неё, доставляя такую же муку Снейпу, как тот ему несколькими часами назад.
Словно по цепной реакции, ещё раз впечатав горячий поцелуй в «мягкую игрушку» милорда и получив не менее страстный ответ, не желая того, но не умея сдерживаться, кончил и Северус, а больше член его и не вставал.
Хорошо ещё, что Люциусу досталась «поза кобеля», но и это было унизительно в глазах Северуса, однако не Малфоя, не то бы тот ушёл, а потом подстерёг Снейпа возле одной из спален и, пользуясь весовым преимуществом, затащил его туда и очень жестоко отымел. Член бы уже к тому времени снова встал.
А так ведь, в основном, имели его мягкую игрушку. Но Люциус не упускал из виду наполовину лишь удавшееся насилие над Северусом.
И так Северусу понравилось, впервые в жизни полюбилось быть топом с этим юношей, а тому так понравилось целоваться, что Снейп вскрикнул, делая вид, что ему больно, когда Люциус выходил из него, только бы продлить обладание Гарри и спровоцировать последующие встречи.
Фокус, кажется, удался, ведь Люциус не полезет смотреть, что там с анусом у кума, он для людей слишком брезглив, в отличие от отношения к любимым, ненаглядным собакам.
И Гарри, впервые в жизни нацеловавшись вволю, а также не будем забывать о стараниях Северуса, не выпускавшего члена юноши из руки, перенеся всю тяжесть Малфоя на одну руку, до самого окончания процесса, тоже кончил, не удержавшись, с криком да каким! Мальчик кончил впервые и понятно, какие чувства он испытал, сильнейший оргапзм волной пробежался по телу, сотрясая его.
– Evanesco!
– шепнул Снейп, освобождая и свою руки, и животы обоих от липкой спермы.
Северус никогда не расставался с палочкой, на этот раз она была припрятана под подушкой.
– А теперь молчи и постарайся не сиять, как новенький галеон. С Малфоем я разберусь сам.
Глава 10.
– О чём вы там перешёптываетесь?
– О боли, Люциус, о несравненной боли, которую я доставил мальчику, твоей «мягкой игрушке». Мальчик даже голос потерял, а всё от него, от натёртого моей рукой члена и горящей промежности.
Всё, юноша без сознания. Дай ему отдохнуть, Люциус, не то не отдамся в твои грубые объятия больше никогда. Даже ты не сумел доставить мне столько боли, сколько я несчастному Гарри, знай это и помни. Помни всю жизнь!