Мягкая игрушка Sectumsempra
Шрифт:
– Речь зашла о чистоте крови, я рассказал ему… какими усилиями добился принятия в Ближний Круг. Но он так и не угомонился. Даже после Obliviate localus он, как заведённый, твердил о своей чистокровности, чего с ним ранее никогда не бывало, и о том, что чистокровность для него - всё.
Ну, я в сердцах и выгнал его.
Другого найду и уже скоро. Завтра приём у Бэллатрикс, там обязательно можно найти для себя кого-то стоящего, даже девственника.
Ну да это взрослые дела.
– Но я же взрослый! Я уже больше, чем полгода, как мужик! А Вы так интересно рассказываете,
– Зови меня пока Северусом. Будет глупым, есоли профессор Снейп начнёт совокупляться со своим учеником, хоть и бывшим. Но клянусь именем матери, я выручу тебя из этой беды, которую ты терпишь по одному-два раза в день из-за Люциуса. И хоть ты и был нерадивым учеником, теперь ты тысячекратно искупил свою неумелость муками, почище, чем от Лор… Волдеморта.
– А Вы будете ебать меня? Хотя это совершенно неважно, что Люциус, что Вы, всё мне одна боль…
И, не давая перебить себя, Гарри задал волнуюший его больше боли вопрос:
– И многих Вы убили, профес… Северус? С помощью своей волшебной палочки. Так непривычно называть кого-то ещё, здорового мужика, кроме жирнющего Люциуса, по имени, поймите меня, не наказывайте!
– Не стану я тебя наказывать, Гарри, ты и так уж натерпелся тут… всякого.
А убил, не стану скрывать, многих, но не Авадой, о которой Вы, мистер Поттер, так мечтаете, а ядами. У Волдеморта превосходная алхимическая лаборатория. Он и сам варит потихоньку долго действующие яды, но у него, к счастью для возможных потенциальных жертв, слишком мало времени для варки ядов, особенно таких сложных, как затеивает он.
Даже у меня нет такой лаборатории. А уж чего я только не покупал для неё на деньги от патента на Аконитовое зелье. Заметь, ещё не модифицированное. Последнее я варю только для нашего ручного волчка, не буду называть его по имени. А что, когда для Вас, мистер Поттер, настанет черёд учиться, Вы его бояться будете, а зря. Он мирный, даже в Полнолуния, благодаря моему модифицированному Аконитовому зелью.
А по по поводу убийств - я нажимал на особые, отработанные до автоматизма, точки на скулах истерзанных заклятьями жертв, хлоп - и две-три минуты яростных, агониизирущих мучений, а после - благословенная смерть.
Obliviate localus!
– закончил профессор спокойным голосом.
Нечего парнишке знать… слишком многое и пугающее заранее.
Да, придёт его время, и тогда он сам на себе все эти ужасы испытает…
– Я боюсь Вас, профессор Снейп, сэр… Больше, чем Люциуса, который хоть и убивал, но только Авадой!
– словно не прозвучало заклинания Частичного Забвения завёлся мальчик.
– Да?!
– вскричал разозлённый Снейп, контакт которого с Гарри, казалось бы, налаженный, прервался.
– А сколько жертв он по молодости, будучи членом Большого Круга, ну, да Вам не понять, что это такое, чтобы самовыразиться, скажем так, и выслужиться перед «Повелителем», мучал до смерти и делал это с превеликим прилежанием и усердием, по несколько часов, а когда уставал, то его «благородное» дело подхватывали другие мучители, таких зверей находилось немало! Уж поверьте!
– Неужели и Люциус был одним из тёх грёбанных зверей?
– Представь
– А Вы, что Вы делали в то время, пока Люциус издевался над жертвой?
– неумолимо выспрашивал Гарри.
– Варил яды, это далеко не дело пяти или десяти минут.
И давай сменим тему, эта мне крайне неприятна. До сих пор варю эти проклятые яды, убивающие от чистокровных волшебников до магглов - все же устроены одинаково, - глухо отзвался Мастер Зелий.
– А удрать из Пожирателей?
Постепенно и странного покроя мантия, и плащ вставали на место в разуме Гарри, хоть и ограниченном.
– Мальчик мой, сколько раз я мечтал об этом! Как и многие другие, попавшие в эту ловушку.
Это невозможно - были уже прецеденты. Выслеживали, где бы те несчастные не прятались и замучивали, причём до полу-смерти, оставив издыхать от боли на окровавленных плитах, корчащихся, полу-безумных… В общем, не о том мы говорим.
Мы до этого говорили о любви, которую я доставлю тебе, бедный юноша, так мало её видевший что у Дурслей, что здесь, а здесь тем более. То есть, вообще в своей одинокой жизни. Только в Норе тебя по-настоящему любили, но ты бывал там так редко...
– А откуда Вы знаете про Нору и меня и всё такое?
– Я много знаю о тебе, мой мальчик. Очень много, может, даже слишком.
Вот только скажи мне правду, почему ты выбрал Люциуса, а не меня?
Только из-за того, что я уродлив, а он красив?
– Да уж, тоже мне кросавчег нашёлся - такая туша! Как навалится на тебя, света белого не взвидишь.
– Я просто подумал, что не могу устроить Вам такую подставу, Северус - жить в Ваших комнатах. Ведь Вы бы привели туда своего нового любовника - как я понял, за этим у Вас дело не станет, а он растрепал бы окружающим обо мне из ревности, не выходя из Хога, первому встречному преподу.
Значит, из-за той девчушки Вы и не женились и не завели семью?
– внезапно повернул тему Гарри, словно не замечая возникшей лакуны в памяти.
– Нет, не из-за неё, хотя её роль тоже велика в том, что я остался холостяком. Но меня с детства интересовали и привлекали только мужчины любого возраста. Я даже ластился, помню, к ним, как не делал по отношению к родителям. Так, что я думаю, мой брак, случись таковому быть, был бы несчастлив.
– А почему Вы тогда не женитесь на красивом юноше?
– никак не унимался Поттер.
– Просто я люблю и ценю разнообразие, а в браке люди, живущие годами бок о бок, приедаются друг другу.
Я вот, что хочу тебе показать, - и Снейп достал из внутреннего кармана мантии баночку с анальной смазкой.
Он объяснил Гарри, что, как своему любовнику, нанесёт смазку на анус и стенки прямой кишки, а пальцы у него длинные и тонкие, поэтому не должно быть очень уж неприятно. И сказал, что будет изо всех сил стараться быть с самим Гарри Поттером поласковее.
– Ой, спасибки Вам, профес… Северус! Заранее огромное спасибо потому, что я Вам верю.