Мятеж
Шрифт:
Дрожа от холода, я кое-как вытерлась и потянулась за одеждой.
— Эй, Рен, ты здесь?
Я замерла, узнав голос Адди.
— Да, а что?
Ее шаги приблизились, и вскоре из-за перегородки вынырнуло лицо.
— Эй! — вскрикнула я, прижала к груди полотенце и замахала ей. — Можешь минуту подождать?
— Господи, да пожалуйста, — отозвалась она с досадой, отступила и скрылась из виду. — Не знала, что ты такая скромница.
Я быстро надела рубашку через голову.
— Я почти оделась.
— Это хорошо,
Вздохнув, я натянула штаны и досуха вытерла волосы. Чудесно. Это именно то, что мне сейчас нужно. Новые проблемы.
Выйдя из кабинки, я увидела, что Адди стоит поодаль со скрещенными руками. Я бросила грязную одежду в корзину с надписью «Стирка», и мы вышли на солнечный свет.
— Что за проблема?
— Придурки, которые здесь заправляют, вот в чем проблема.
Адди произнесла это громко, и несколько рибутов хмуро оглянулись на нас.
Я остановилась, повернулась к ней лицом и негромко сказала:
— По-моему, злить их — не самая хорошая идея.
— Плевать. — Она ткнула куда-то пальцем, и я не поняла, что она имеет в виду. — Эта полоумная девица обходит всех девчонок и приказывает удалить противозачаточные чипы.
— Что за полоумная? — вскинула я брови.
— Рыжая. Как ее там? Джулс. Та, что на подхвате у Михея.
— Ты отказалась?
— Да, отказалась. Прикинь, заводить детей — это мой долг! И размножение поощряется. А поскольку я унтер-шестидесятая, оно особенно поощряется! — Она вскинула руки. — И среди остинских рибутов есть те, кто уже ведется на этот бред!
Я неловко переступила с ноги на ногу, взглянув на Джулс, стоявшую невдалеке возле палатки. Ее рыжие волосы трепал ветер, сощуренные глаза внимательно наблюдали за нами.
Все это было очень странно. И мне совсем не нравилось.
— Ты не обязана, — сказала я.
— Именно, черт возьми! Не обязана!
— Что-то не так?
Я обернулась и увидела перед собой Михея. Изогнув бровь, он пристально вгляделся сначала в меня, потом в Адди.
— Твоя подпевала хочет вынуть мой противозачаточный чип, — ответила Адди.
Бровь взметнулась еще выше.
— Моя подпевала?
— Джулс, — пояснила я быстро и пригвоздила Адди взглядом. Я едва знала ее, и излишняя болтливость этой девицы уже начинала действовать мне на нервы.
— Ага. — Мой взгляд она оставила без внимания. — Говорит, это мой долг!
— Ну, про долг ничего не могу сказать, но мы здесь просто обожаем маленьких рибутов, — невозмутимо ответил Михей.
— Я этого не сделаю.
— В КРВЧ тебя стерилизовали насильно, — напомнил он.
— Меня это не колышет.
Михей поиграл желваками, словно пытаясь взять себя в руки.
— Ей решать, — спокойно сказала я. — Ты же не собираешься ее заставлять? — Мне хотелось выдержать беззаботный тон, но я всерьез забеспокоилась.
— Да, решать ей, — вздохнул он, как будто был
— Какое облегчение! — сухо бросила Адди. — Мы с моей родилкой сейчас пойдем и всех обрадуем.
Я не знала, злиться на нее или смеяться, но она сама все поняла по выражению моего лица, и уголки ее губ поползли вверх. Правда, когда я повернулась к Михею, я уже была сама серьезность.
— Странно, как ей удалось выжить в КРВЧ? — изрек тот, провожая Адди взглядом. — Послушанием она не отличается.
Я пожала плечами. Все-таки шесть лет, что Адди провела в корпорации, говорили сами за себя. А еще я не могла отделаться от мысли, что ей просто надоели приказы. Мне-то уж точно.
Вокруг чаши для костра носились две маленькие девчушки, и Михей проследил за моим взглядом.
— Разве не мило? — ухмыльнулся он.
— Скорее, ненормально, — пробормотала я.
Той, что постарше, было года четыре, и, когда меньшая загнала ее слишком близко к огню, она пронзительно завизжала. Никто не обратил на это внимания, и я подумала, что, упади они в горящий костер, эффект был бы тот же.
Если рибутов и призывали к рождению детей, то соглашались явно немногие. Кроме этих девочек возле чаши, прошлым вечером я видела лишь одного младенца да еще маленького мальчика.
— Много здесь детей? — поинтересовалась я.
Михей кивнул в сторону обеденного стола, приглашая за собой.
— Нет, — ответил он и, не поднимая глаз, вручил мне пустую миску. — Было больше, но все ушли.
— Куда ушли? — не поняла я.
Девица моих лет плюхнула мне в миску овсянки. Да и вообще здесь были только мои ровесники. Как и в филиале КРВЧ, почти все — в возрасте от двенадцати до двадцати лет. А где же остальные? Разве здесь не должны находиться сверстники Михея? Или кто-нибудь постарше?
Он молчал, пока мы не уселись на землю.
— Год назад нас было больше. — Его голос звучал глухо.
— Куда же они делись? — Я сжала ложку.
— Группа примерно в пятьдесят рибутов отделилась.
— Почему? — удивилась я.
— Ты обратила внимание, что в резервации мало рибутов постарше?
Я кивнула.
— Мы разругались, — сказал Михей. — Старшему поколению не нравилось здесь — их не устраивали мои порядки. Большинство прихватило своих детей. Решили, что так будет безопаснее.
— Ты знаешь, куда они ушли?
Мысль о второй надежной гавани для рибутов утешала — особенно если не выйдет прижиться в этой.
— Они все умерли. — Лицо Михея исказилось в болезненной гримасе. — Я твердил им, что это опасно, что наше главное преимущество в численности и оружии, но они все равно ушли. Через неделю я наткнулся на них во время охоты. Похоже, КРВЧ добралась до них.
— Они пошли на юг? — удивилась я.
— Больше на запад, — ответил Михей и посмотрел на солнце из-под козырька ладони. — Но КРВЧ выследит кого угодно и где угодно.