Мятежная страсть
Шрифт:
– Вы совершенно уверены в том, что больше никто не знает, что тогда произошло? Разве Перкинс не мог кому-нибудь рассказать?
Брэкстон покачал головой.
– Он бы не осмелился, – заверил он. – А я не рассказывал никому, кроме брата.
Бредфорд встал и принялся мерить комнату шагами.
– Что вы намереваетесь делать? – спросил его граф, судорожно сжав руки, и Бредфорд подумал, что он выглядит сейчас таким же старым и хрупким, как маркиз.
– Я еще толком не знаю. Но полученное Кэролайн письмо обретает теперь смысл. Тот, кто его написал, говорит о мести, но в нем было столько
– О Боже, над ней все еще висит опасность! Она…
Бредфорд прервал тестя, произнеся с резкостью, которую не смог скрыть:
– С ней ничего не случится. Черт возьми, я только сейчас понял, как много она для меня значит. Я никому не позволю коснуться ее хотя бы пальцем. Я…
– Да? – поторопил его граф, когда Бредфорд оборвал себя на полуслове.
– Я люблю ее, – произнес Бредфорд, громко вздохнув. – Послушайте, постарайтесь не волноваться. Скажите маркизу, что Кэролайн нездоровится, что она простыла или что-нибудь еще. Убедите его, что, как только ей будет лучше, она тут же напишет ему. Это поможет успокоить его, пока я буду разрабатывать план действий.
Граф почувствовал, что с плеч его словно упал тяжкий груз. Кивнув в знак согласия, он направился к двери.
– Но вы не расскажете Кэролайн эту давнюю историю? – спросил он, остановившись у двери. Бредфорд тоже кивнул:
– Пока ничего не скажу, но потом, когда все закончится, придется.
Проводив тестя до выхода на улицу, он задержался у двери и задумчиво произнес:
– Кэролайн не хотела волновать вас. А я очень мало рассказывал ей о моих поисках ее врагов тоже потому, что не хотел, чтобы она волновалась. Каждый из нас так сильно хотел избавить остальных от излишних волнений, что мы все просто запутались. И я всегда настаивал на слепом доверии… – Когда это слово сорвалось с его уст, Бредфорд запнулся. Помолчав, он покачал головой. – Слепое доверие. Именно этого она хотела от меня, – признался он.
– Что? – Во взгляде графа Брэкстона сквозило удивление.
– Она отдала мне свою любовь и свое доверие, – пояснил Бредфорд.
Голос его звучал резко и отрывисто, но только так он мог справиться с бившей его внутренней дрожью.
– Вы знаете, что порой она зовет меня Джеред?
Его тесть покачал головой и нахмурился, явно озадаченный новым поворотом разговора.
Бредфорд кашлянул и взялся за ручку двери.
– Я обещаю держать вас в курсе. А теперь поезжайте домой и попытайтесь хоть немного отдохнуть.
Граф уже спускался по ступенькам лестницы, ведущей на улицу, когда его остановил голос Бредфорда:
– Когда точно все это произошло?
– Что?
– Какого числа, сэр, пришли эти люди?
– С тех пор прошло уже более пятнадцати лет, – ответил граф.
– Нет, я имею в виду точную дату. День и месяц, вы понимаете меня?
– Февраль, в ночь на двенадцатое, в 1788 году. Это имеет значение?
Лицо Бредфорда не выразило ничего, но, похоже, это далось ему нелегко.
– Вполне возможно. Я буду держать вас в курсе, – повторил он, не посвящая графа в свои подозрения.
Но, как только дверь за графом закрылась, спокойное выражение его лица сменилось яростью. Его бил гнев, он молил небо,
Пальцы Бредфорда дрожали, когда он стал набрасывать на листе бумаги перечень необходимых дел. За этим занятием он провел весь вечер и лег спать далеко за полночь. Завтра, он приведет свой план в действие и вернется к жене. Эта мысль успокоила его, и он позволил себе помечтать о том, как признается ей в любви и попросит прощения. Он придет к ней и как герцог Бредфорд, и как Джеред Маркус Бентон. Всем сердцем он чувствовал, что Кэролайн любит его. И знал, что, даже если завтра он лишится положения в обществе, богатства и титула, она все равно будет любить его и останется с ним. С Джередом Маркусом Бентоном…
Думая о том, как завтра увидит и обнимет жену, он ощутил неимоверное блаженство и внутренний покой. Рисуя в воображении разнообразные услады завтрашнего дня, он уснул с улыбкой на губах.
Милфорд появился в городском доме Бредфорда как раз в тот момент, когда его друг готовился к отъезду.
В двух словах Бредфорд рассказал о том, что преследователь Кэролайн, по его мнению, предпримет что-нибудь в течение ближайших шести дней, но не стал объяснять, откуда он это узнал. Ему казалось, что первой об этом должна узнать Кэролайн, а уж потом ей предстояло решать, говорить ли Милфорду или кому-нибудь еще о том, что произошло полтора десятка лет тому назад.
– Я был бы признателен тебе, если бы ты мог поехать со мной в Бредфорд-Хаус. Мне может понадобиться твоя помощь. Чем больше верных людей будет вокруг Кэролайн, тем лучше, – сказал он.
– Боже, у меня еще спина не отошла от вчерашней скачки, но ты же знаешь, что я все равно поеду, – ответил Милфорд. – Кроме того, мне страшно хочется услышать, кто же из вас извинится первым.
Увидев изумленное выражение, появившееся на лице друга, Милфорд расхохотался.
– Почему ты думаешь, что я собираюсь извиняться? – спросил Бредфорд, тоже улыбаясь.
– Потому что хотя ты и упрям, друг мой, но отнюдь не глуп, – объяснил Милфорд.
К удивлению Милфорда, Бредфорд только кивнул головой.
– Так, значит, ты и в самом деле намерен извиниться? – спросил он.
– Готов даже встать на колени, если понадобится, – заявил Бредфорд и рассмеялся, увидев изумленное лицо друга. – Что ты так на меня смотришь? Я думаю, тебе уже надоело играть роль посредника между нами, – сказал он, хлопая своего друга по спине. – Ведь именно поэтому ты и ездил к Кэролайн, не правда ли? Чтобы убедить ее?
Милфорд несколько смутился.
– Виноват, – ответил он. – Но послушай, Бред, не надо слишком уж себя унижать. Если ты хотя бы раз встанешь на колени перед Кэролайн, тебе придется провести в таком положении всю оставшуюся жизнь. Видит Бог, я люблю ее, но она…
– Я тоже, – прервал его Бредфорд.
– Что?
– Люблю ее, – пояснил тот.
– Скажи это не мне, а Кэролайн.
Бредфорд кивнул головой.
– Обязательно, если ты будешь порасторопнее.