Мычка
Шрифт:
Отложив миску, Мычка было подался к выходу, но передумал. Двигаться расхотелось, надувшийся, как барабан шамана, живот тянет на топчан. Потоптавшись, Мычка присел, затем лег, дав себе зарок полежать совсем немного, пока съеденное не разойдется по телу, насыщая мышцы силой и пробуждая к жизни. Но, едва голова коснулась плаща, для большего удобства свернутого в тугой узел, глаза сами собой закрылись, а когда открылись...
Сквозь щели в стенах падают косые лучи луны, пылинки сверкают, медленно кружатся, опускаясь с невидимого во тьме потолка, на невидимый же пол. Наполненное приятной истомой, тело расслабленно, уши привычно подрагивают, улавливая и вычленяя из сонма шумов отдельные звуки. Где-то рычит пес, доносятся приглушенные голоса припозднившихся селян, весело щебечут птицы.
Возникло смутное ощущение чего-то неправильного, укрепилось, зазудело занозой. Пытаясь понять, что именно не так, Мычка нахмурился. На крыше, над самой головой раздалась переливчатая трель. Мычка охнул, с силой хлопнул себя по лбу. Ведь это не лунный свет сочится извне. Утро! А приглушенная речь вовсе не утомленное бормотание селян-полуночников - веселая перебранка.
Мычка подскочил, суетливо заметался. И как он мог проспать? Ведь прилег же совсем ненадолго. И что сказать хозяину? Ведь прошлым вечером тот наверняка ждал помощи. А гость, вместо того, чтобы отплатить сторицей за кров и кормежку, позорно заснул. Мычка продолжал метаться, когда дверь рывком распахнулась. На пороге обозначилась знакомая фигура. Донесся зычный голос:
– Вижу, уже поднялся. Что ж, самое время. Пойдем, поможешь с лодкой. Заодно и рыбалить научу.
Морщась от яркого света, Мычка выбрался из сарая. Чувствуя себя виноватым, он уже хотел объясниться, но хозяин лишь раздраженно отмахнулся.
– После поговорим. А сейчас пойдем, пока народ толком не пробудился. Успеем перемет сменить, да вернуться, чтобы тебя лишний раз людям не казать. А то, не ровен час, попадется кто, не с той ноги вставший.
Мычка окончательно проснулся. Как оказалось, не сильно и проспал. Солнце лишь едва-едва осветило верхушки деревьев, и деревня кажется вымершей. Даже собаки, местные бдительные стражи, не бродят вокруг, предпочитая зябкому утреннему морозцу нагретое место под крыльцом. Двигаясь вслед за хозяином, Мычка вертел головой, подмечая мелкие детали, отличающие быт местных от жизни родного села.
Не видя угрюмых лиц и настороженных взглядов, Мычка приободрился. Крепкий сон и свежесть утра изгнали дурные мысли, мир вновь стал прекрасен. Даже отталкивающее поведение поселян уже не казалось таким обидным. Он понимал, и где-то даже принимал опасения этих людей. Ведь не просто так село обнесли изгородью, не зря вложено столько сил, чтобы диких волков, опасных лесных хищников, превратить в верных стражей племени. Наверняка эти люди пережили много такого, о чем в его родном племени даже не догадываются. Оттуда и недоверие, оттуда и осторожность. Нужно лишь убедить их, что он не желает зла, перетерпеть неприятное, и тогда отношение изменится, из глаз исчезнет настороженность, а на лицах, вместо гримас отвращения, появятся приветливые улыбки.
Мычка ощутил прилив сил. Захотелось совершить что-то полезное, нужное, как-то поучаствовать в жизни местных. Ведь не просто так судьба привела его сюда, спасла от гибели! Мычка едва не бежал, с трудом приноравливаясь к неспешной походке провожатого, и пару раз почти утыкался в спину, когда тот замедлял шаг. Хозяин недовольно зыркал, ворчал, но прежде чем окончательно потерял терпение, они пришли.
Занятый наблюдениями, Мычка сперва не обратил внимание, когда же звук плещущей воды перекрыл все прочие, невольно отвлекся от размышлений, с нескрываемым любопытством воззрился на открывшуюся картину. Извилистая полоса воды, берущая начало где-то в лесу и в лес же уходящая. На излучине, возле деревни, образовалась широкая каменистая коса. С веселым плеском водяные струи вьются меж валунов. Позеленевшие булыжники, отполированные водой настолько, что можно увидеть собственное отражение, блестят мокрыми боками. То там, то тут из воды выпрыгивают мелкие рыбешки, сверкают чешуей. По лужицам, меж камней, деловито снуют мелкие птахи, выискивают водяных блох.
Мычка вдохнул полной грудью. Воздух прохладен, бодрит и освежает. Так и хочется сбросить рубаху, штаны, и с разбегу влететь в воду, подняв тучу брызг, отфыркиваясь, поплескаться, наслаждаясь очищающей магией живительной влаги.
Спутник обошел огромный выворотень, оставшийся от величественного некогда дерева, остановился.
– Ну вот и пришли. Лодку на плес вытягивай, а я пока весло поднесу, да мешки.
Сразу за выворотнем, в округлой мутной луже с обледенелыми краями, покачивает боками лодка. Вода закручивается, тянет невесомое суденышко, в страстном желании унести с собой, но лодка крепко привязана веревкой к вбитому в берег столбу, и стихия отступает, бессильная перед волей человека.
Мычка с интересом осмотрел лодку, потрогал, проверил ногой. От охотников доводилось слыхать о подобном, но видеть не приходилось. Удивительное устройство не внушает уверенности, колышется под ногой, норовя выскочить, наступи - и тут же окажешься в воде! Мычка помялся, покосился на спутника, что возился в кустах неподалеку, нерешительно дотронулся до веревки, потянул. Узел распустился легко, и, освобожденная от уз, лодка устремилась в реку.
Когда хозяин вернулся, Мычка стоял на берегу, с интересом разглядывая лодку. Забросив внутрь пару мешков, хозяин вооружился веслом - длинной округлой жердью с уплощенным концом, уперся, и одним движением отогнал лодку от берега на пару шагов.
– Ну, что, так и будешь таращиться, или зайдешь?
Подгоняемый нетерпеливым взглядом, Мычка собрался с духом, зажмурившись, шагнул. Земля качнулась, поплыла. Опасаясь упасть, он невольно взмахнул руками, но не удержался, рухнул. Зажмурившись, Мычка некоторое время сидел, судорожно вцепившись в борта, с замиранием сердца ожидая холодного душа, но время шло и он осторожно приоткрыл один глаз, затем распахнул оба.
В душу ворвался вихрь радости, захлестнул. Не в силах поверить в происходящее, Мычка завертел головой. Они двигаются! Под ногами, отделенная тоненькой деревянной перегородкой, дышит река, лодку покачивает, вертит, но, непрочная на первый взгляд, конструкция не спешит тонуть, уверенно выдерживает двоих взрослых мужчин.
Взгляд заметался по берегам, наткнулся на спутника. Хозяин стоит позади, на самом краешке, руки легко ворочают здоровенным веслом, то едва-едва, почти отпускают, то крутят так, что остается пенный след. Лицо напряжено, глаза всматриваются в реку, будто выискивая нечто важное. Иногда взгляд натыкается на лицо попутчика, и тогда в глазах мерцают насмешливые искры, но тут же вновь прикипает к водной поверхности.
Речка повернула, настолько резко, что вот только что впереди была водная гладь, а мгновение спустя топорщатся обломанными сучьями вековечные сосны. Сразу за поворотом хозяин налег на весло, преодолевая силу течения, уверенно повел лодку к берегу. Здесь, под защитой сопки, река успокаивается, сорванные ветром кора и щепочки лежат недвижимо, будто это вовсе и не своенравная речка, а спокойное лесное озерцо.
Мычка завертел головой, пытаясь определить, что именно привлекло его спутника в тихой заводи. Но взгляд скользил вокруг, не в силах выделить что-либо необычное. Все тот же выбеленный снегом лес, наваленные по краю берега обледенелые окатыши. Вот, разве, торчащие через равные промежутки куски жердей... Но что интересного может быть в застрявших промеж камней палок?
Однако, к его несказанному удивлению, хозяин остановил лодку ровно в тот момент, когда одна из жердей подошла почти вплотную к бортику.