Мыс мертвой надежды
Шрифт:
Андрей снова пошел вниз, плавно работая ластами и вытянув руки перед собой. Дышалось хорошо и спокойно. Вода, как ей и положено, давила на грудную клетку, зеленая полоска перед глазами стала желтой.
«Значит, я перевалил за условно безопасный предел – двадцать метров. Нет, не может этого быть. Вот и наручный прибор показывает всего двенадцать. Надо остановиться и понаблюдать. Черт! Полоска перед глазами стала оранжевой и начала набухать красным цветом. Вот-вот она покажет критическую для погружения с кислородом глубину. – Андрей снова глянул вверх, потом на наручный
Но тут случилось то, чего Андрей никак не ожидал от этой мудреной электроники. Он ясно ощутил щелчок в затылочной части шлема, а среди символов на щитке, куда проецировалась вся информация, замигал сигнал переключения на глубинную смесь. Не может быть!
Андрей рванул было вверх, бешено молотя ластами, как вдруг вспомнил, что ему нельзя подниматься с такой скоростью. А если врет наручный датчик или тот, который вмонтирован в шлем? Вдруг электроника вообще дала сбой и в легкие ему начнет поступать вообще какая-то невообразимая смесь? Тогда отравление, причем смертельное.
Андрей увидел перед собой круглую сферу шлема с зеркальным забралом и только потом вспомнил, что заметил на экране сонара движение крупного тела. Под шлемом напротив могла быть только голова Заварзина. Андрей не успел показать, что у него проблемы с дыханием, как напарник протянул руки к своей голове. Он нажал пальцем клапан заполнения полости шлема водой, потом рывком сорвал скобы лицевой пластины. Экран повис на кабеле и заколыхался рядом с головой Заварзина. Андрей увидел, что напарник держит во рту аварийный загубник, которым следовало пользоваться как раз тогда, когда происходила разгерметизация шлема.
Андрей все понял, задержал дыхание и стал разгерметизировать свой шлем. Он увидел, что Заварзин энергично кивает ему. Холодная вода перехватила горло, забулькали пузыри возле клапана подачи воздуха. Сейчас он сработает и перестанет качать. Есть! И прежде чем вода добралась до подбородка Андрея, в десны ему с силой ударился аварийный загубник. Он схватил его и жадно вдохнул. Воздух, не смесь!
Заварзин большим пальцем показал подъем и плавно заработал ластами. Теперь Андрей стал еще внимательнее относиться к своим ощущениям. Перед глазами нет показаний индикаторов, сведений о составе вдыхаемого воздуха. Сначала он подумал, что ему показалось, но потом почувствовал легкий холодок на кончике языка. Проклятая электроника снова начала гнать смесь. Причем наверняка для глубин метров в девяносто, судя по привкусу.
По его глазам и лицу Заварзин, кажется, понял, что происходит что-то неладное. Он сделал два глубоких вдоха, вытащил свой загубник и протянул его Истомину. Это шанс! Правда, им придется только что не целоваться друг с другом в губы. Но тут уж не до условностей. Андрей с шумом выдохнул и схватил загубник Заварзина. Он сделал несколько вдохов и выдохов, потом посмотрел напарнику в глаза. Тот не подавал сигнала «дай подышать».
Андрей взглянул на приближающуюся пленку поверхности. Еще метров восемь – десять. Он вытащил загубник и протянул его Заварзину.
«Кажется, ни дурноты, ни других
Заварзин снова протянул напарнику загубник. Андрей сделал несколько вдохов и опять посмотрел на свет, мерцающий вверху.
«Кажется, волнение усиливается. Сейчас начнут возиться с моим комплексом, тестировать электронику. Значит, мне сегодня не придется погружаться, – решил он. – И с аквалангом не пустят, чтобы Сашку страховать, а по одному нельзя. Значит, на сегодня все?»
Андрей вытащил загубник, вернул его Заварзину и заработал ластами на полную мощность. Секунд через тридцать его голова показалась на поверхности. Рядом маячила спасательная лодка, в которой, с трудом удерживая равновесие, стоял Антон с прибором в руках. Значит, наверху по показаниям электроники поняли, что случились неполадки, и ждали их на месте всплытия.
– Что случилось? – закричал Антон, увидев Истомина с разгерметизированным шлемом. – Сашка где?
– С ним все нормально, – устало пробормотал Андрей, когда два морпеха схватили его под руки и втащили в шлюпку. – Следом идет. Если бы не он, то хрен его знает, чем бы дело кончилось.
– Вон он! – загалдели в лодке, видимо, заметив Заварзина, всплывшего на поверхность. – Давай к нему. У него тоже разгерметизация!
– Андрей, что, черт возьми, произошло? – присаживаясь рядом с Истоминым на корточки, спросил Антон. – Все-таки датчик?
– Боюсь, что хуже, Антоха. Дело в программе. Сбой какой-то, глюк. Нужно перепрограммировать. Комплекс не просто стал врать об истинных глубинах погружения. Он начал реагировать на ложные показания, гнать в систему дыхания глубинные смеси. Мы с Сашкой дышали через его загубник по очереди, пока поднимались.
Когда Заварзина втащили в лодку, Андрей молча протянул напарнику руку. Тот впервые посмотрел ему в глаза, чуть помедлил, крепко пожал руку и снова отвел глаза в сторону.
На платформе их ждал Полонин. Профессор не просто нервно мерил шагами палубу, он буквально бегал по ней из конца в конец, то стискивая кисти рук за спиной, то размахивая ими.
Услышав первые объяснения причин происшествия, профессор накинулся на Антона:
– Как можно относиться к делу с такой халатностью? Ты понимаешь, Антон, что поставил под угрозу не только испытания новой системы, но и чуть людей не угробил?!
– Дмитрий Сергеевич, мы как раз и тестировали систему! – пытался защищаться молодой ученый. – Андрей ведь предупредил о неполадках, вот мы ими и занимались. Как на борту можно было выяснить?..
– На компьютере, милый мой! Надо было сесть за него и смоделировать глубину погружения. А вы как мальчишки!.. Кстати, вы тоже хороши, Истомин!
Андрей смотрел не на разбушевавшегося профессора, не на смущенного и красного как рак Микиашвили, а на взволнованную Викторию, которая спешила к ним со своим медицинским чемоданчиком. Сколько тревоги в этих карих глазах, как вскинуты брови!.. До чего же ей идет эта короткая прическа!