Мыс мертвой надежды
Шрифт:
Потом Андрей упал на него сверху и повалил на спину. Ящик, на котором сидел охранник, на судах такого рода обычно используется для хранения спасательных жилетов, запасных швартовочных тросов или еще чего-то в этом роде. Высота его сантиметров сорок. И когда противник Андрея свалился на спину за ящик, его голова оказалась под углом к палубе. Громко хрустнули позвонки, и тело обмякло.
Андрей услышал вопли. Наверное, кричал рулевой, потому что негр обязательно начал бы стрелять. До его появления непременно надо схватить автомат. Взгляд, брошенный
Тридцать пуль врезались в палубу под ногами Андрея. Он стрелял, ведя стволом по кругу. Ему нужна была дыра в палубе диаметром хотя бы сантиметров в тридцать. Желательно, чтобы пули повредили что-нибудь внизу, пробили бензобаки, бензопроводы, просто искрошили тяги или валы винтов. Но главное – дыра.
И тут из какого-то бокового люка появилась фигура здоровяка негра. Теперь его лицо не выражало благодушия и веселья. Андрей интуитивно почувствовал, что в магазине осталось два или три патрона. Он вскинул ствол автомата и дал короткую очередь. Негр покачнулся, схватился за плечо и нырнул в боковой люк палубной надстройки.
Все решали секунды. Андрей перехватил пустой автомат и прикладом дважды что есть силы ударил по изрешеченному пулями участку настила палубы. Древесина хрустнула, и приличный ее кусок провалился куда-то внутрь.
Истомин отложил автомат, схватил обе гранаты, висевшие на поясе убитого охранника, вырвал кольца и бросил два небольших цилиндра под палубу. Он успел схватить автомат, вырвать один магазин из подсумка охранника и бросить свое тело вперед кувырком. Истомин смог даже заменить пустой магазин, когда по нему ударили очереди, а потом пол под ногами вздулся огромным пузырем.
Это было странное ощущение. С одной стороны, Андрей как будто видел, как вспучивается палуба, прорывается вверх огненный столб, как катер раздирает на части от взрыва двух фугасных гранат и детонации бензиновых паров в топливных баках. Все это было как в замедленном кино.
С другой стороны, он почувствовал, как его со страшной силой ударило по ногам. Истомин взвился в воздух. Несмотря на боль в ногах, в барабанных перепонках, в голове, он ощутил состояние полета, даже легкость какую-то. Андрей успел подумать, что он взорвал-таки катер, пустил на дно и диверсантов, и секретный «Посейдон», и себя, носителя хитрого чипа, вживленного под кожу. Он смог сделать это, погиб, но победил.
Еще один катер, но гораздо меньше и тихоходнее, появился на месте взрыва спустя пару часов. Несколько человек в шортах и темных очках любовались огромным количеством всяких разных обломков, плававших на поверхности воды. Они даже пытались кое-какие подцепить большим рыбацким сачком.
Мужчина с выбритым до блеска черепом и большим шрамом на груди распоряжался на борту, покрикивал на помощников. Чувствовалось, что он зол до крайности.
– Моррисон, на «Касатке» оставалась взрывчатка? – спросил этот субъект молодого человека с фигурой пловца.
– Не должно было оставаться, сэр. Когда мы выволокли русского из-под воды, их баржа и буксир вовсю горели и тонули. Все заволокло дымом. Это взорвалась торпеда, пущенная с «Касатки». Потом мы ушли, а «Касатка» должна была сбросить взрывчатку в море, чтобы гарантировать гибель других пловцов, о которых мы просто могли не знать.
– Проклятье, что там могло произойти? – зло скаля зубы, процедил старший. – Смотри, это обломки палубы. Они обгорели и разлетелись в щепки. Их просто в пыль разнесло!
– Сэр, а стоит ли беспокоиться? – спокойно спросил Моррисон. – Парней жаль, но это их работа. Русский был нам нужен, но с комплексом мы разберемся и без него. Не переживайте.
В это время в паре миль севернее показалось какое-то судно. Мужчина с выбритым черепом посмотрел на него, потом на часы.
Он принял решение и крикнул рулевому:
– Картер, давай к острову! Сделаешь полный круг со скоростью пять узлов.
– Хотите убедиться, что никто не добрался до берега? – спросил Моррисон.
– Чем черт не шутит!
– До острова почти морская миля. После такого взрыва люди не выживают. Если такое и случается, то эти счастливчики обычно не в состоянии плавать. Тем более на такие расстояния.
– Течением могло прибить кого-то к берегу. Лучше проверить и убедиться, чем сомневаться, – проворчал командир, потом повернулся к своим людям и гаркнул: – Эй, парни! Дайте сюда пару биноклей.
Катер подошел к острову на полкабельтова. Ближе было опасно, потому что там в нескольких местах виднелись буруны. Близко к поверхности подходили камни, и ничего не стоило разбить катер.
Двое мужчин осматривали остров в морские бинокли и тихо переговаривались.
– Голые камни и скудная растительность. Берег чистый. Ничего.
– Вон справа под пальмами!.. Видишь?
– Где? Это камень. Похож на конскую голову. Если бы кого выбросило тут на берег, то он валялся бы в полосе прибоя. Да и прошло уже больше двух часов.
– А это не тело? Черт, глаза слезятся! Вон, смотри, Моррисон. Сразу за камнями!
– Нет, сэр. Это просто продолговатый камень выступает из песка. Они тут серые, сливаются все. Глазу зацепиться не за что. Одно слово – скалы.
Катер замыкал круг вокруг острова. Кроме двух наблюдателей, внимательно разглядывающих остров в бинокли, никто на борту уже не проявлял интереса ни к кусочку земной тверди, ни к месту трагедии. За долгие годы войн и просто отдельных боевых операций, проводимых в различных точках земного шара, наемники привыкли равнодушно смотреть на смерть и теперь скучали.
«Да, кто-то погиб, но это неизбежно при нашей профессии. Не повезло. Сейчас вернемся на базу. Кто-то заступит на службу, а кто-то отправится в бар, где есть холодное пиво, кондиционированный воздух и бильярд. Завтра опять кто-то может умереть, но это же не повод не жить сегодня. Просто работа такая. За которую хорошо платят».