Мыс мертвой надежды
Шрифт:
Ведь спустя какое-то время украденная разработка обязательно будет использоваться НАТО против российских кораблей и военно-морских баз. А это значит, что будут гибнуть мои ребята! Да даже если и другие, то это ничего не меняет. Ты солдат своей Родины, Истомин! Ты сейчас находишься на передовой борьбы с противником. Как интересно, даже язык не поворачивается назвать их врагами. Именно противники. Твоя работа с ними бороться, умирать, если потребуется. Вот и потребовалось. – Андрей дожевал мясо, налил вторую чашку кофе, прихлебывал его, стараясь не морщиться, и сидел на палубе с видом разомлевшего человека. – Вполне логично разомлеть, если я сутки провалялся
Андрей машинально прикидывал техническую конструкцию судна, внутреннюю архитектуру, возможный план своих действий, а в его голове снова зазвучал разговор с отцом. Сам собой. Так случалось не раз. Это был непрекращающийся спор старого, умудренного опытом моряка и сопливого шкета, едва получившего первую большую звездочку между двумя просветами на погоне.
– Военно-морской флот, Андрей, всегда стоял на страже рубежей Родины, – сказал ему отец. – Армия и флот – это заслон от прямой агрессии. Наши солдаты и моряки не должны ходить по чужой земле, ввязываться в войны, которые нас не касаются. Я всегда был противником этой политики.
Андрей усмехнулся и спросил:
– Папа, скажи-ка, а не ты ли всплывал на субмарине у берегов США во время Карибского кризиса?
– Я офицер, тогда был молодым лейтенантом. Я выполнял приказ, потому что такова основа армии и флота. Или ты служишь и выполняешь приказы, или не служишь. Третьего не дано.
– Но ты служил и выполнял приказы, с которыми был не согласен, – напомнил Андрей.
– Я тогда был моложе, чем ты сейчас, – проворчал отец. – Если честно, то в те времена я не задумывался о таких тонкостях. Понимание высшей справедливости и толерантности пришло ко мне со зрелостью. Но я рано повзрослел и вовремя понял свое истинное назначение.
– Папа, ты в зрелом возрасте командовал атомной субмариной, имевшей на борту несколько баллистических ракет. Ты ходил в автономки и готов был в любой момент совершить пуск по вражеской территории или по группировке кораблей. Неужели ты не выполнил бы такой приказ?
– Ах, оставь, Андрей! Ты всегда все передергиваешь! – возмутился отец. – Я говорю о сути дела. Невыполнение приказа – предательство, и никакими красивыми словами это не оправдаешь.
«Так вот, папа, я здесь не по чьему-то приказу. Я сейчас в чужих водах, и сюда меня никто не посылал. Есть еще долг офицера – защищать Родину там, где ты сейчас находишься.
Прости, папа, но, кажется, сейчас мне предстоит именно этот тезис и доказать. Очень хочется, чтобы ты, когда тебе сообщат о том, что я пропал без вести, поверил без всяких условностей в то, что твой сын не поступился честью офицера, не опозорил фамилию Истоминых. Главное, чтобы ты поверил, папа. Так мне будет легче умирать и выполнять свой долг». – Андрей тряхнул головой, отгоняя от себя сентиментальные мысли.
Образ отца не расслаблял, а наоборот, заставлял собираться, как будто сын сейчас находился под его строгим взором.
Андрей посмотрел на загорелого охранника, на рулевого и мысленно улыбнулся.
«Так, значит, мы не враги, а просто противники? Как там у вас говорят? Ничего личного?»
Он привычно проверил свое тело. Спина немного отдохнула и стала чувствительной. Ноги? Кажется, работают нормально, в полной мере. Головокружение почти прекратилось, хотя небольшая слабость еще присутствует.
Снизу донесся громкий голос. Кто-то что-то кричал рулевому. Андрей не разобрал слов, но интонации были весьма тревожными. Катер как-то по-особенному взревел мотором и круто лег на левый борт, уходя с прежнего курса под углом почти в девяносто градусов. Мгновенно появился тот же здоровенный негр, вытащил пистолет из кобуры и заставил пленника снова залезть под ящик. Оба охранника устроились возле него, продолжая держать оружие наготове. Что это могло означать?
Андрей решил не рисковать. Нападать сейчас, когда от него этого ожидают, – значит провалить единственную попытку. Другой у него не будет. Видимо, что-то заставило этих ребят изменить курс. Возможно, встречное военное судно или береговая охрана. Кстати, Истомину так и не было ясно, что это за воды. Времени определиться у него не было. Прошло не менее получаса, прежде чем пленнику разрешили выбраться на палубу из-под ящика.
Негр сверкнул белыми зубищами и ушел, а охранник снова уселся спиной к корме с автоматом на коленях. Он не выглядел очень напряженным. Кажется, Андрею удалось показать себя слишком вялым, чтобы его серьезно опасались.
А ведь лежание под ящиком пошло ему на пользу. За это время Истомин понял, что мотор катера находится почти под рулевой рубкой. Он отчетливо слышал его гул и чувствовал вибрацию, когда прижимался ухом к палубе. Где баки с горючим? Взрывчатки у него нет, значит, нужны баки. Под рубкой они быть не могут, потому что там мотор, внутренние помещения, каюты и тому подобное. Выходит, только ближе к корме. Где-то под охранником.
И тут в душе у Андрея всколыхнулась надежда. Даже настроение улучшилось, а тело заиграло в полную силу. Он увидел, что катер скоро окажется на траверзе какого-то острова. Откуда взялся этот кусочек суши, как он его не увидел раньше? Но в любом случае это надежда.
Андрей поднялся с палубы, как будто разминая спину и затекшие колени. Охранник презрительно взглянул на него и стал смотреть на остров. Истомин прикинул возможные действия своего будущего противника. Автомат лежит так, что пальцы правой руки не на спусковой скобе, а на прикладе. Пистолета на ремне нет, но есть кожаный подсумок с двумя автоматными магазинами. И пара гранат рядом. Этот парень, видимо, охраняет не только пленника, но и все судно на случай возможного нападения.
Кстати, и гранаты у него рассчитаны на отражение атаки, производимой со стороны моря. Например, против абордажных катеров. Андрей изучал оружие НАТО и знал, как и все спецназовцы, американские фугасные гранаты МК3А2. Цилиндрический черный корпус 13 на 5 сантиметров. Вес 450 граммов. Вес взрывчатки внутри корпуса – 200–250 граммов. Характерная для американских гранат желтая надпись с указанием номера партии.
Такой гранатой можно запросто пустить на дно большой катер, серьезно повредить и посудину покрупнее. По крайней мере, охладить пыл нападающих не трудно, если они подойдут борт в борт. Это трубу «базуки» издалека видно, гранатометчика в первую очередь будут валить. А от ручной гранаты спасения в таком бою практически нет.
В идеально подобранный момент Андрей резко оттолкнулся ногами от палубы и послал свое тело в сторону кормы. Охранник дернул головой, рванул оружие, но сделать уже ничего больше не мог. Истомин в падении схватил автомат за ствол и всем своим телом направил его в грудную клетку противника. Удар получился очень сильным. Возможно, у парня треснули ребра.