Мыс мертвой надежды
Шрифт:
Тут Андрей не выдержал. Этот паренек перешел все рамки. Поганец не провоцировал Истомина, а на самом деле был уверен в том, что сможет заставить его делать все, что он захочет. Боевому пловцу показалось, что будет очень забавно, если они поменяются местами. Прямо сейчас. Соблазн был слишком велик.
Андрей протянул левую руку, сгреб грека за шею и крепко стиснул ее пальцами. Правой он перехватил руку Анастасиоса, которой тот попытался его ударить. Потом Истомин просто согнул парня пополам, наклоняя его голову вниз. Он давил до тех пор, пока мальчонка не упал на колени. Самому Андрею тоже пришлось сесть на корточки.
– Ботинки заставишь целовать? – зловещим голосом переспросил Истомин. – Это ты сейчас будешь лизать мои башмаки, а то и зад. Хочешь, я тебя завяжу морским узлом, потом сниму штаны и подставлю кое-что под твои губы?
– Пусти… – прохрипел снизу сдавленный голос. – Убью!
– Не убьешь, – уверенно заявил Андрей. – Закон есть даже здесь. А ты не захочешь портить репутацию себе и своему папаше. Нет, теперь ты будешь обходить меня стороной, станешь меня бояться. Потому что я могу снова поймать тебя, вот так согнуть и заставить хоть ботинки лизать, хоть медузу. Запомни это! – Андрей оттолкнул парня, встал на ноги и отряхнул ладони.
Ему почему-то вспомнился фильм «Белое солнце пустыни».
Андрей улыбнулся и сказал, как Саид в том кино:
– Не говори никому. Не надо.
Анастасиос прошипел что-то невнятное, стиснул кулаки, но удержался и не кинулся на обидчика.
Андрей стоял и улыбался, глядя на бесившегося жениха красавицы Димитры. Потом он проводил его взглядом и сплюнул в море.
«Сопляк, пугать вздумал! Видали мы таких героев. Следующий раз в море брошу», – подумал капитан третьего ранга.
Чуть забегая вперед, надо сказать, что Андрей недооценил подлости Анастасиоса. В России он не раз имел дело с хулиганами, подонками и прочей шушерой. Там все сводилось к новой стычке с участием уже большего количества народа либо к попытке исподтишка сунуть перо в бок. Желательно со спины.
Истомин не учел, что подлость за границей часто выглядит вполне цивилизованно. Она использует легальные и законные средства мести. Почти законные, но в ситуации с Андреем слово «почти» можно было и не употреблять.
Утром, когда уже рассвело и первая фелюга отвалила от пирса, на юге поднялся столб пыли. Андрей не придал значения этому явлению, но вскоре из-за крайнего дома выехала серо-зеленая «Тойота» c белой крышей и надписью «Полиция» на боку. Истомин, помогавший на пирсе отвязывать швартовые канаты, замер на мгновение, потом продолжил провожать рыбаков в море. Панаиотис, стоявший рядом, нахмурился и пошел на берег.
Андрей убрал сходни, махнул рукой рыбакам и старательно делал вид, что полицейская машина его не интересует. Потом он увидел, что на дороге, которая вела вдоль берега на восточную часть острова, к поселкам, поднимается еще один небольшой столб пыли. Истомин шел по пирсу ленивой походкой человека, который вот-вот завалится спать. Через пару минут он увидел кроссовый мотоцикл, один из тех, на которых по острову гонялись Димитра и Анастасиос. Сейчас девушка стояла на веранде хозяйского дома и смотрела на полицейских.
Двое из трех приехавших полицейских направились в сторону пирса. Андрей скользнул по ним равнодушным взглядом и свернул было в сторону дома, в котором жил, но один из полицейских преградил ему дорогу.
– Остановитесь! – твердо приказал он на плохом английском. – У вас есть документы?
– Что? Зачем вам мои документы? – Истомин стал изображать идиота, желая немного протянуть время и постараться понять, что же здесь происходит.
– Вы должны подчиниться! – заявил второй полицейский, положив руку на кобуру с пистолетом и заходя с другого бока.
– Панаиотис! – позвал Андрей старика поверх голов полицейских. – Подтверди, что твои рыбаки выловили меня в море без документов. Я потерпел кораблекрушение.
Но старик почему-то опустил голову и промолчал. Димитра, сбежавшая было с веранды на землю, остановилась, повинуясь строгому окрику деда.
«Так, распределение ролей в этом спектакле становится понятным. Тот сопляк заложил меня полиции, – со злостью подумал Андрей. – А этот старый хрыч не хочет портить отношения с властями. Не исключено, что он у них на крючке за какие-то прошлые повинности».
– Вы правы, господа офицеры, – проговорил Истомин и развел руками. – Документов у меня нет. Но подтвердить свою личность я смогу. Вы отвезете меня в участок?
– Идите к машине и не пытайтесь бежать, – предупредил один из полицейских. – Учтите, что в данной ситуации мы имеем право стрелять.
– Ради бога, господа! – стал демонстрировать свою лояльность Андрей. – Я понимаю вас. Мы поедем в участок и обязательно во всем разберемся.
Он шел к машине и постоянно поворачивался к полицейским, чтобы сказать еще пару слов, подтверждающих его лояльность. На самом же деле весь спектакль, который он разыгрывал сейчас перед полицейскими, имел лишь одну цель – оценить ситуацию и придумать, как из нее выпутаться.
«Ехать в полицию нельзя. Это однозначно! Анастасиос возненавидел меня и решил отомстить таким вот образом. Он ведь запросто мог заплатить этим полицейским хорошие деньги, чтобы они засадили меня за решетку или даже пристрелили при попытке к бегству.
Хотя это вряд ли. Кишка тонка у этого мальчонки, – подумал Андрей и усмехнулся. – А вот того, что в местной полиции может работать человек, сотрудничающий с диверсантами, исключать никак нельзя. Появление на острове человека, выловленного в море, их обязательно заинтересует.
Нет, я предпочитаю появиться на базе диверсантов совсем иным способом. Желательно неожиданно.
Итак, сочувствующих вокруг нет, кроме, может, Димитры. Полиция оповещена и готова стрелять в случае чего. Значит, этот недоносок им чего-то напел. Ладно, я пока буду паинькой. Расслабьтесь, ребята». – Андрей заулыбался и пошел к полицейской машине.
Он даже сам принял классическую международную позу для обыска: руки на капот, ноги шире плеч. Естественно, полицейские ничего при нем не нашли. Так же добродушно улыбаясь, Андрей устроился на заднем сиденье. Правда, при этом он не удержался и помахал Димитре рукой. Пусть хоть кто-то здесь о нем искренне беспокоится.