Мышеловка
Шрифт:
— Но… у нас нет с собой таких денег, — произнесла Маша.
— Мои золотые сережки стоят всего долларов двести, — добавила Ксения. — Если они вас устроят…
— Нет, — отрезал пекарь. — Так дело не пойдет. — Он насупился, глядя на всех нас. Потом вдруг сказал: — Тогда у меня есть другое предложение. Я провожу кого-нибудь одного через болото и возвращаюсь обратно. Этот человек едет в Москву, собирает полную сумму — все четыре тысячи — и приезжает через три дня в наш уездный городок, где я буду его ждать. Получив деньги, я вывожу из Полыньи всех остальных. Но только поодиночке, потому
— Ну что ж, это разумно, — произнес Барсуков, который, очевидно, взял на себя роль начальника болотной экспедиции. — Мы согласны. Теперь надо решить, кто пойдет первым.
— Тот, кто сможет собрать за несколько часов требуемую сумму, — сказала Ксения. — У меня на книжке как раз лежат пять тысяч долларов. Я, пожалуй, готова рискнуть и пойти первой.
Возражений не последовало.
— Осталось только оговорить срок выступления, — произнес фельдмаршал Барсуков. — Но это уже зависит от вас, Ким Виленович.
Тот закатил глаза, высчитывая что-то. Видно, тоже ощущал себя великим стратегом.
— Дня через два-три, — ответил наконец он. — На рассвете.
Пекарь уже собирался уходить, но вдруг задержался в дверях.
— А не получится ли так, — сказал он, — что я выведу дамочку из Полыньи, а она так и останется в Москве? Мало ли что… Тогда что же, плакали мои денежки?
— Нас связывают многолетние узы чистой и бескорыстной дружбы, — несколько ехидно заметил я. — Мы все любим друг друга столь сильно, что каждый готов заменить выпавшего из гнезда. Не беспокойтесь.
— Хорошо же, — произнес Раструбов и удалился.
— Мне послышалась в твоих словах скрытая издевка, — сказала Милена. — На кого ты злишься, деточка? Ты сам нас сюда зазвал. Вот теперь и расхлебывай. Получай то, что хотел, и даже еще с наваром.
— По-моему, нам всем было хорошо, когда мы выбирались в какой-нибудь горный отель или на подмосковный пикник, — ответил я. — Никогда не возникало никаких проблем. Что же случилось теперь? Откуда эти постоянные трения?
— Тогда мы были свободны и в любой момент могли вернуться назад, — произнесла Маша. — А теперь мы… в тюрьме.
— Милая моя, весь мир — тюрьма. Так ответил один шекспировский персонаж Гамлету. Свободу надо ощущать внутри себя, вне зависимости от той местности, где ты находишься. Чем тебе плоха Полынья? Это та же Москва, только крошечная.
— А я вам скажу с точки зрения юриста, что свободы вообще не существует, — заметил Марков. — Это приманка для идиотов, которые хотят, чтобы какое-то красивое слово ласкало их слух. Нет, братцы, Вадим прав: весь мир — тюрьма. Добавлю только, что жить в ней все же прекрасно. Надо только перестать ныть и видеть всюду решетки. Мы ведь сами вешаем вокруг себя замки и запоры, не так ли?
Ему никто не успел ответить, поскольку возле калитки несколько раз просигналил джип.
— Кого еще черти носят? Новое приглашение на пир? — сказал я и вышел во двор. Там возле машины стояли два охранника Намцевича. У одного из них тянулся длинный шрам через левую щеку.
— Оружие в доме имеется? — спросил он.
— Нет. А что? Готовимся к войне? — отозвался я. — С кем, со Швейцарией? Давно пора разорить этих проклятых
— В поселке убит еще один человек, — не обращая внимания на мой шутливый тон, произнес второй охранник, белобрысый, похожий на сельского паренька из деревни. — Мы вынуждены собрать все огнестрельное оружие и складировать в арсенале. В целях безопасности.
— Ну, какие же у нас могут быть бомбы да пистолеты? — ответил за моей спиной Марков, вышедший следом. — Стреляем, только когда пукаем.
— Проверять не будем? — спросил охранник со шрамом.
— А ордер на обыск есть? — Марков скрестил на груди руки.
Охранники некоторое время молча смотрели на него.
— Ладно, — сказал «шрам». — Советуем вам не выходить из дома после двенадцати часов вечера.
— Это что же, в Полынье вводится комендантский час?
— Нет, просто дружеский совет.
— Хорошо, мы учтем его, — сказал я.
Когда они уехали, Марков посмотрел на меня.
— Значит, уже собирают оружие… — задумчиво сказал он. — Дело серьезное.
— А ты все шутишь! Спрячь куда-нибудь подальше свой пистолет. Думаю, он нам еще пригодится.
— Теперь нам прежде всего пригодятся мозги. Если дело дойдет до большой заварухи, то перевес все равно будет не на нашей стороне.
— Мозги, говоришь? Тогда тебе крупно повезло, что я рядом.
Марков рассмеялся, толкнув меня в бок. Мы уже совсем позабыли о том, что произошло между нами ранним утром.
Глава 6
Портретная галерея в доме Мендлева
После скромного ужина, состоявшего из перловой каши с тушенкой, зелени с огорода и чая, мы разбрелись по своим комнатам. Настроение у тех, кто готовился к скорому отбытию из Полыньи, было приподнятое. Но и мы, остающиеся, были полны сил и энергии. Я пришел на кухню к Комочкову и предложил сегодня же вечером попытаться проникнуть в дом доктора Мендлева. У меня был интересный план, который я изложил Николаю. Маркова мы решили с собой не брать и не посвящать в наши действия — третий человек здесь был лишним. А вот помощь Милены мне бы потребовалась. Ее мастерство театральной гримерши было неоценимо, недаром она пользовалась такой популярностью в наших актерских кругах. Могла из юноши сотворить старика, а из женщины преклонного возраста — невесту на выданье. И я пошел к ней мириться, наступив на собственное тщеславие.
Она полулежала одетая на кровати и листала старые журналы. Бросив на меня внимательный взгляд, понимающе улыбнулась.
— Ну что, котик, соскучился по своей женушке? — мягко сказала она. — Тяжко одному-то спать?
Я еле сдержался, чтобы не уйти.
— Милена, давай поговорим серьезно. Твоя жизнь — это твоя жизнь, и я не восточный султан, чтобы держать тебя взаперти, в серале.
— Да у тебя и не получится.
— Я о другом… — А о чем другом, я стал забывать, глядя на ее изученное мною до малейшей морщинки лицо, милое и родное, и меня вновь потянуло на опасную тему наших взаимоотношений, на это проклятое минное поле, где каждый подвергался риску взорваться. Но мы же сами постоянно и устанавливали эти мины. — Почему ты так себя ведешь со мной? Я что, твой враг, в которого надо целиться из ружья?