Мышеловка
Шрифт:
— А теперь куда?
— Давай-ка заглянем к кузнецу да потолкуем с ним. Надо, как и он, ковать железо, пока горячо.
И мы направились к кузнице, оставив позади себя один труп и одно бесчувственное тело. Уже на расстоянии было слышно, как злобно, с какой-то яростью стучит молот, словно разделываясь с железным врагом, а потом вдруг наступила тишина. Из дверей кузницы вышел помощник Ермольника Степан и уселся на бревнышко, дружелюбно поглядывая на нас.
— Потап Анатольевич там? — спросил я, ответив на приветствие. Вихрасто-соломенный парень кивнул головой, разминая плечи.
— А он никуда не отлучался минут тридцать назад? — продолжил я, заслужив одобрительный взгляд Маркова.
— Так… было, — непонимающе моргнув глазами, ответил он. — Живот у него прихватило. А что?
— Нет, ничего.
Мы вошли в кузницу. Ермольник стоял возле бака с водой и жадно пил из большой кружки. Увидев нас, он нахмурился.
— Ну что, туристы, все шляетесь? — спросил он.
— А вы нас возьмите к себе в помощники, — сказал я.
— Кишка тонка.
Я не знал, как приступить к делу, а Марков молчал, словно доверяя всю инициативу мне. Он разглядывал стоявшие возле стен решетки для ограды, пики, кольца, даже пощупал их руками.
— Потап Анатольевич, — начал я издалека. — Хотелось бы с вами поговорить кое о чем… Как работается?
— Не крути, — отрезал он. — Или говори, или проваливайте.
— Тогда скажите, что за человек… Мишка-Стрелец?
Ермольник усмехнулся, глаза его сощурились: он смотрел не на меня, а на Маркова.
— Пустой он человек, зря только на белом свете живет. Таких убивать надо, — произнес наконец Ермольник.
Откровеннее не скажешь, я даже растерялся.
— Когда вы видели его в последний раз? — повернулся к нему Егор.
— Не люблю ищеек, — ответил кузнец весьма красноречиво. Но Марков, видно, привык к подобным штучкам.
— Сразу ясно, что вы побывали под следствием, — спокойно сказал он. — За что сидели?
— За драку. Вот с таким пронырой, как ты.
— И все-таки напрягите память: когда вы его видели в последний раз?
— А я его вообще в упор не вижу. И знать о нем ничего не хочу.
— Что так?
— А так, — коротко ответил кузнец.
— Вы с ним что, поссорились?
— А какое тебе дело?
Чувствуя, что между ними начинает вспыхивать вольтова дуга, я решил вмешаться. Конечно, характер у обоих был не сахар, но что вот так, сразу, они поведут себя как кошка с собакой, я не думал.
— Потап Анатольевич, вы много сделали ножей для жителей поселка?
— Ну, много, — ответил он, повернувшись ко мне, а голос его чуть смягчился.
— А вот это изделие вам знакомо? — Я жестом попросил Маркова показать нож. Тот неохотно протянул его мне, а я уже передал Ермольнику. Кузнец лишь чуть взглянул на него и вернул обратно. У него была отличная память на свои работы.
— Докторский, — сказал он. — Полгода назад для Мендлева делал.
— Понятно, — сурово произнес Марков, пряча нож в карман.
А мне показалось, что он сейчас добавит: «А теперь прошу следовать за нами…» Но он ничего не сказал, а просто повернулся и пошел к двери. Даже не попрощавшись. Напряженную обстановку пришлось смягчать мне.
— Вы на него не обижайтесь, — .сказал я. — От него две жены ушли. Одновременно.
— Оно и видно. Ты бы, парень, держался от него подальше. Он тебе еще устроит пакость.
— Собственно говоря, уже устроил. А ключиком вашим мы скоро воспользуемся. Может быть, даже завтра ночью.
— Ладно, дашь знать, — сказал кузнец и взялся за молот, заорав в сторону дверей: — Степка, иди сюда!
Маркова я нашел возле кузницы, сидящего на корточках. Он смачно плюнул и пружинисто поднялся.
— Жук навозный твой кузнец, — сказал он. — Будь моя воля, я бы на него вмиг статью подобрал. Да и подбирать не надо, у него на лбу весь Уголовный кодекс отпечатан.
— Ну это ты брешешь, — не согласился я. — Нормальный мужик, только занозистый. Как ты сам.
— Ладно, пойдем.
— Куда теперь?
— К доктору Мендлеву. Пощупаем его за горлышко.
Я не стал пока говорить Маркову, что доктор кого-то прячет в своем доме. Мне хотелось самому, в крайнем случае вместе с Комочковым, выяснить — кто этот незнакомец. Чтобы утереть Егору нос. Вполне возможно, что этим человеком мог оказаться маньяк Гриша. Мало ли какие отношения их могут связывать. Даже гомосексуальные. Ведь в свое время от доктора сбежала жена и, может быть, именно на этой почве. А если моя догадка верна, то Гриша мог воспользоваться ножом Мендлева, чтобы убить Мишку-Стрельца. Или это сделал тот, кто прячется в его доме. Что ж, посмотрим, как Марков станет «щупать» доктора за горло…
Мы пришли в медпункт, где Жанна, отличившаяся вчера вечером в танце живота и стриптизе, сидела с видом утомленного рыжего солнца, глотая какие-то пилюли.
— Это было ужасно! — ответила она на мой вопрос, каково ее самочувствие после вчерашнего. — Я ничего не помню.
— А мне понравилось, — соврал Марков. — Веселенький был пикничок. Хорошо бы повторить… Доложи-ка, красавица, доктору, что пришли двое больных люэсом, да поживее, а то у нас мозги вскипают.
Густав Иванович встретил нас смущенной улыбкой, поблескивая круглыми стеклами очков. Видно, и ему было стыдно за вчерашний вечер в особняке, хотя он-то вел себя наиболее скромно: просто хлестал одну рюмку за другой и искал кого-то глазами, словно именно ему должно было явиться привидение. Но это безобразное пиршество теперь каким-то образом объединяло нас в некое таинственное братство. «Элиту Полыньи», как сказал бы Намцевич. Может быть, это и было целью его вечера?
Без долгих разговоров Марков выложил нож перед носом доктора Мендлева.
— Ваша игрушка? — коротко спросил он.
— Моя! — обрадовался Мендлев. — Как она к вам попала?
Он попытался взять нож, но Марков накрыл его рукой.
— Я его вам потом верну, — пообещал он. — А пока скажите, где вы его потеряли?
— Да и не терял я его вовсе, — отозвался доктор. — Просто он исчез с моего стола. Недели две назад. Всегда тут лежал, возле фонендоскопа. Наверное, кто-то из пациентов прихватил.