Мышеловка
Шрифт:
— Его любили и уважали здесь, в поселке, — мягко отозвался священник, наблюдая, как Аленушка рвет полевые цветы. — А такие чувства плохой человек не вызовет… Его будут бояться, тайно презирать, но любить — никогда… Мы говорили о разном. О Боге и вере, о человеческих заблуждениях, о тех силах, что тянут человека вниз, к дьяволу, об исцелении души и тела и возможно ли одно без другого. Мне искренне жаль, что он умер, так и не приняв последнего причастия. Внезапно. Жалко. — Это слово в его устах прозвучало почти так же, как сказала мне Аленушка при нашей первой встрече. И он словно бы повторил вслед за ней: — Жалко.
— Мне кажется — его убили, — внезапно сказал я, набравшись духу. Лицо отца Владимира чуть дрогнуло, он поднял на меня ясный взгляд.
— У вас есть доказательства тому?
— Пока только предположения.
— Что вы намерены делать?
— Искать. Искать убийц.
— Возможно, Бог уже наказал их, — задумчиво произнес он. И добавил: — Вам будет трудно справиться в одиночку.
— Но вы же ведете свою борьбу почти один, я знаю.
— То другая борьба, она не касается мирских дел. И протекает не здесь, не на земле. Я — всего лишь служитель Божий. Ну что ж, мне пора…
Он подозвал к себе Аленушку, и она прижалась щекой к его ладони. В ее руке был уже целый букет цветов.
— Вот еще одна моя опора, — с улыбкой сказал отец Владимир, потрепав ее по льняным волосам. — Примите на прощанье мой совет: даже борясь со злом, не уподобляйтесь ему, не закрывайте свое сердце наглухо, иначе со временем и вы сами переродитесь. Вы перестанете различать границы — где ложь, а где правда, где дозволен человеческий, а где лишь Божий суд, который необратим ни для кого из нас, и это перерождение, эта мутация станет гибельна для вас. Вы и не заметите, как окажетесь под сенью дьявола… Приходите ко мне почаще. Прощайте, сын мой. Бог вам в помощь.
Глава 6
Расследование продолжается
Дорога из городка N. как бы переходила в главную улицу поселка, которую венчала площадь, находящаяся в центре Полыньи. От нее уже лучами расходились маленькие улочки, вдоль которых располагались дома жителей. Некоторые строения имели весьма запущенный вид, другие, наоборот, говорили о достатке хозяев. После разговора с отцом Владимиром я не стал заходить к себе, а, пройдя поселок насквозь, спустился к озеру. По дороге мне вновь встретился медленно проезжавший джип «чероки», в котором сидели те же два человека из зондеркоманды Намцевича в камуфляже. Складывалось такое впечатление, что они словно бы патрулируют улицы, приняв на себя обязанности Петра Громыхайлова. Вернее, подхватив их из рук пьяного милиционера. Что ж, может быть, в этом и не было ничего плохого. Какая разница, кто следит за порядком? Шофер «чероки» был брит наголо, а сидящий рядом с ним носил модную косичку на затылке, перехваченную резинкой. Оба они повернули головы в мою сторону и еще раз внимательно оглядели меня. Я приветливо улыбнулся, поспешив дальше.
Домики рыбаков было не трудно определить: возле каждого из них на длинных шестах сушились сети, а лодки были вытащены на берег. Возле одной из них сидело трое мужчин, покуривая трубочки. Несмотря на довольно жаркий день, рядом с ними дымился небольшой костерок. Я постоял на берегу, любуясь светло-голубой гладью со слепящими глаза солнечными бликами на поверхности воды, тянущей от нее свежестью и прохладой, и не мог представить, что именно это озеро, похожее на неупиваемую чашу чистой воды, поглотило моего деда. Странно, но я не чувствовал вражды или ненависти к расстилавшимся передо мной водам. Наоборот, они манили меня к себе, словно и я должен был пройти путем моего деда.
Постояв так некоторое время, я направился к группе рыбаков возле костерка. Они, прервав свою беседу, с любопытством посмотрели на меня.
— День добрый и хорошего вам улова! — сказал я. — А что здесь водится-то? Киты есть?
— Все есть, даже утопленники, — засмеялся один из них, с рябым лицом. — Рыбки хотите купить?
— Окуньков, пожалуй, взял бы, — согласился я. — Штучек десять.
— Как раз для вас и приплыли. — Рябой ушел в дом и вскоре вышел оттуда с ведерком. — Забирайте. Тару только потом не забудьте вернуть. Вы ведь внук Арсения?
— Да, — ответил я, расплачиваясь. — А вы его хорошо знали?
— Кто ж его не знал! Он тут всех лечил. Особливо нас, кто, почитай, весь день в сырости проводит. А вы тоже знахарствуете? Или так, баловством пробавляетесь?..
— Боюсь, что только «пробавляюсь».
— Жаль, жаль… Мы-то думали: вот, внук на смену деду приехал. Значит, оборвалась ниточка, закончилось его мастерство вместе со смертью.
Впервые я почувствовал какой-то стыд от того, что столь глупо транжирил время, вместо того чтобы хоть чему-то научиться у своего деда. Не за теми сокровищами гонялся. А овладей я его знаниями, так, наверное, и меня почитали бы, как его самого. А так кто я? Актеришка, мое место в буфете. Чтобы скрыть свое смущение, я поинтересовался:
— Где обнаружили его тело?
— Вон в тех камышах, — показал рукой один из рыбаков. — Мой брат, Валентин, наткнулся. Пошел ранним утром, извиняюсь, по нужде и углядел. Валька сейчас в городе, вам бы с ним потолковать надо.
— Обязательно.
— Как вернется, я его к вам пошлю.
— А как он… выглядел?
— Ну как выглядят утопленники, — вмешался рябой. — Полежи недельки три в воде, так и узнаешь… Лицо у него было сильно попорчено. Раки да окуни — самый первый враг для утопших.
Я невольно поглядел на плескавшихся в моем ведерке окуньков.
— Его с трудом-то и распознали, — продолжил между тем рябой. — Если бы не перстень на пальце…
— Какой перстень?
— Серебряный такой, с печаткой. Он его на указательном пальце носил.
Я вспомнил: да, был такой перстень у деда, он с ним никогда не расставался, говорил, что даже снять его не может. Фамильный. Достался от его отца, моего прадеда. Помню даже, что в последнюю нашу встречу он сказал, что оставит его после смерти мне, как единственному продолжателю рода. Намекал, что перстень этот заколдован, обладает магической силой. Я тогда как-то неумно посмеялся над ним, из-за чего он, кажется, втайне обиделся.
— И где сейчас этот перстень?
Рыбаки переглянулись, пожали плечами.
— Так ведь… его так и похоронили с ним. Да и зачем снимать? Грех это.
— А вы ничего такого странного не заметили? Может, следы какие-нибудь были на трупе? Раны.
— Нет, это вам все ж надо с Валентином поговорить. Мы тогда все далеко в озере были. А когда вернулись, его уже укрыли и увезли к доктору, на ледник. Милиционер наш и двое ребят от Намцевича.
— А они-то тут при чем?
— Вот поживете подольше — узнаете, — уклончиво отозвался рябой. — А доктор и вскрытие делал. Чего уж он там обнаружил, не знаю.