Мышка для серцееда
Шрифт:
Я не хочу ее обвинять. Я понимаю, что в ее положении нельзя на нее давить, но что сделать с удушающей обидой, которая сдавливает горло?
— Ты права. Я как-то не заметила, что погрузилась в новые отношения. Но это не значит, что я стала любить тебя меньше. Ты для меня самое главное и самое дорогое.
— Я ли теперь? — усмехаюсь, опустив глаза на плоский живот. — Нет, ты не подумай, я рада за вас…
— Кариш, ты моя опора, и без тебя я никуда. Ты ж знаешь. Ты моя поддержка, и только благодаря тебе я все
Не нахожусь, что ответить. Просто замолкаю.
— Какой срок? — чтобы хоть как-то прервать молчание, интересуюсь.
Мама робко улыбается. Заправляет упавшую на лицо прядь волос.
— Полтора месяца. Я в шоке, на самом деле. Не думала, что такое возможно.
— Ну почему же невозможно?
— Да старая я уже, — усмехается мама.
Берет кружку Руслана и задумчиво крутит ее на столе.
— Ну какая ж ты старая. Я верю, что ты станешь самой лучшей. Спать пойду, мам. Глаза слипаются. Спокойной ночи.
Успеваю оторваться от стула, но мама перехватывает мою руку и смотрит в глаза. Этот ее взгляд будто бы просит понять ее. Замираю на месте, не в силах просто молча развернуться и уйти.
— Кариш, у нас все по-прежнему?
От этого вопроса сердце ускоряет темп, и я на секунду зажмуриваюсь.
— Конечно, мам.
Она разжимает руку. Я быстро убираю посуду в посудомойку и стараюсь не побежать, только бы поскорее остаться наедине со своими мыслями.
Оказываюсь одна в комнате и выдыхаю. Плюхаюсь на кровать, укутываюсь в покрывало и снова устремляю взгляд в окно.
Мысли никак не хотят приобретать четкие очертания. В голове самая настоящая каша, и я сдаюсь и просто прикрываю глаза, чтобы стало легче и так не пекло в груди.
Проваливаюсь в сон, потому что меня выдергивают из забыться теплые объятия.
Подскакиваю.
— Т-ш-ш-ш-, мышка, это я, — горячий шепот посылает мурашки по всему телу.
— С ума сошел? — шепчу я, но подаюсь назад, глубже зарываясь в крепкие объятия Руслана. — А если мама зайдет?
— Не зайдет, они уже спят. Я проверил, — усмехается этот нахал.
А я пока не могу понять, рада ли я, что он пришел.
— Я подумал, что тебя нельзя никак оставлять в одиночестве, и решил составить компанию.
— Во сне?
— Ну а почему нет? Полежу тут, похраплю тебе на ухо.
Не выдерживаю и фыркаю.
— Ну нет уж, храпеть мне тут не надо. Я хочу выспаться.
— Хорошо, — Руслан переворачивает меня так, что теперь я могу увидеть его очертания, — тогда обещаю вообще не спать, чтобы не издать лишних звуков.
— Ты реально не в себе.
— Ага, — гундит он, прижимаясь губами к шее, — гордись, это ты со мной сотворила. Так, — он резко отстраняется, — приставать тоже не буду, а то мало ли. Выдержка у меня так себе.
Подавляю желание
— Спи, мышка, — довольно легко целует в висок и снова поворачивает спиной к себе.
Ерзаю, пытаюсь устроиться поудобнее. Слышу недовольное ворчание и замираю.
— Спи уже. Я будильник поставил, чтобы не попасться.
Слышу улыбку в его голосе. И тут же проваливаюсь в сон.
Следующие дни нас закручивает рутина. Я погружаюсь в учебу, а Руслан постоянно пропадает на тренировках, потому что через несколько дней у них очередная игра. А мне даже не хватает времени побыть у него на тренировках.
В стенах дома мы стараемся сохранять нейтралитет. С мамой постепенно отношения входят в привычное русло. Меня отпускает эта ситуация. Я даже стараюсь обсуждать предстоящую свадьбу. Мама с Владимиром решают устроить небольшой прием среди близких и хороших знакомых Владимира.
Мама же только соглашается на все, потому что нам-то и звать некого. В свое время мама прекратила общение с бабушкой и дедушкой, потому что после расставания мамы и отца они чуть ли не проклинали маму. Бабушка постоянно говорила ей, что мама виновата в том, что отец убежал от нее к другой, да и вообще могла бы и потерпеть гулянки отца. Постепенно их общение сошло на нет. И сейчас мы имеем то, что имеем.
У мамы только сестра, но она живет в другой стране, и неизвестно, приедет ли она на торжество. Я всячески пытаюсь вселить в маму оптимизм и расшевелить ее, но в последнее время она чаще какая-то угнетенная, чем и меня успевает заразить.
— Рин, где ты опять летаешь? — меня толкают в бок, и я словно очухиваюсь ото сна.
Удивленно смотрю на подругу и окидываю взглядом коридор. Надо же, за мыслями даже успела потеряться во времени и пространстве.
— Прости, что-то я задумалась, — бубню я.
Подскакиваю на месте, когда знакомые сильные руки сжимаются на талии.
— Привет, наконец-то вырвался с этих адских тренировок, — выдыхает Руслан куда-то мне в макушку.
Тем самым посылает тысячу мурашек по всему телу. Я вздрагиваю и опираюсь на него. Прикрываю глаза на минуточку, чтобы впитать в себя его энергию.
— Как ты? — продолжает Руслан и поворачивает меня к себе лицом.
Вижу под его глазами темные круги, и в груди застывает сочувствие. Уж мне ли не знать, что такое изнуряющие тренировки! Он даже не переоделся, и сейчас стоит с повязкой на голове и в форме.
А я ловлю себя на мысли, что мне нравится. Пусть я еще не привыкла к тому, что этот парень — мой, но мне безумно приятно, что сейчас он обнимает меня.
— Нормально. Немного пухнет голова от бесконечных терминов, но я стараюсь уместить их в своей черепной коробке, — прижимаюсь щекой к его груди.