Мыслитель действует

Нёстлингер Кристине

Лифт пополз вниз, а Туз пик подошел к лестничному маршу.

– Мне как, еще трезвонить? А может, пойдем? – спросил он.

– Звонить больше нет смысла, – сказал Мыслитель и поднялся со ступеньки. – Значит, прокол. – И он отряхнул пыль со своих джинсов.

– Может, она пошла в универсам? – сказала Лилибет. – По субботам большинство матерей ходит в универсам.

– В универсаме они торчат часами, – неожиданно срифмовал Туз пик. – За это время Вольфганг десять раз придет домой.

Снизу

донесся звук захлопнувшейся двери лифта и нарастающий гул ползущей вверх кабины. Мыслитель резко приложил палец к губам, требуя тишины. Он не сводил глаз с лифта. Когда кабина миновала одиннадцатый этаж, а потом и двенадцатый, он взволнованно моргнул Тузу пик, тот метнулся назад к двери Крана и нажал кнопку звонка.

– Ты к нам?

Вышедшая из двери лифта женщина поставила на кафельный пол две полные сумки и достала из одной связку ключей.

– Да, если можно. Я к Вольфи.

– Но он же в школе до двенадцати часов. – В голосе женщины прозвучало удивление.

– Ах да! – воскликнул Туз пик. – Я и забыл. Я ведь теперь в интернате, и у нас суббота свободный день. Я друг Вольфи. В прошлом году мы учились в одном классе. До того, как меня отдали в интернат.

Женщина открыла дверь. Казалось, она не знала, на что решиться: то ли стоять с незнакомым мальчиком на лестничной площадке, то ли пригласить его в дом.

– Собственно говоря, я только потому пришел, – продолжал Туз пик, – что у меня остался его носовой платок. Он дал мне его в школе, когда у меня был насморк. Вот я и хочу его вернуть.

– Носовой платок? Ты специально из-за него пришел?

Туз пик придал своему лицу самое идиотское выражение.

– Моя мама говорит, что даже во всех мелочах надо с уважением относиться к чужой собственности.

– Ну, если так, – сказала женщина и снова подняла свои сумки. При этом она ногой отворила дверь.

– Только вот, – замялся Туз пик и даже начал слегка косить. – Я не до конца уверен, что это платок Вольфи. Взгляните, пожалуйста.

И Туз пик протянул женщине коричневый платок в белую клетку с монограммой. Женщина взглянула на платок.

– Ну, как же, – она рассмеялась. – Это наш. К. Т. – это Кран Тасилло, мой свекор. Он любил такие огромные простыни вместо платков.

Спасибо тебе, мальчик. – Женщина взяла платок, но так как Туз пик не уходил, а, глядя на нее косыми глазами, улыбался совсем уж идиотской улыбкой, она спросила: – Может, зайдешь?

– Охотно, – сказал Туз пик. И дверь за ним захлопнулась.

Лилибет перестала грызть ногти.

– Ну, ты силен! – воскликнула она. – А теперь быстро вниз. Ведь, того и гляди, явится Вольфганг.

Мыслитель кивнул и поскакал за Лилибет вниз. На улице они заняли свои посты, она с одной стороны

входной двери, он – с другой. Мыслитель настаивал на том, что непременно надо спросить Вольфи, почему он ворует. Но только не в присутствии его мамы.

Прошло немного времени, как Лилибет закричала:

– Видишь, вон там! Это он! Я узнала его по лягушачьей куртке.

– Я немножко боюсь, – сказал Мыслитель.

– Боишься Крана? – расхохоталась Лилибет. – Да ты что, обалдел, что ли?

– Нет, я не в том смысле боюсь. – Мыслитель сунул кончик большого пальца в рот и стал его посасывать, как курительную трубку. – Я боюсь, что получится, когда во все это вмешаются взрослые.

Но Лилибет не слушала объяснений Мыслителя. Она внимательно следила за пятном лягушачье-зеленого цвета, которое, миновав универсам и все больше приближаясь к ребятам, окончательно превратилось в Вольфи Крана.

– Ой, гляди! – взволнованно вскрикнула Лилибет. – Что это он? Куда он уходит?

И в самом деле, Вольфганг Кран, вместо того чтобы идти к своему дому, пересек улицу и направился в сторону коттеджей, к старому поселку. Между вторым и третьим рядом домиков он свернул в проулок и потерялся из виду.

– Фу-ты, черт!.. – выругалась Лилибет. – Неужели он нас засек?

– Еще чего! Конечно, нет! – ответил Мыслитель. – Охота ему была раньше времени домой приходить. Ведь мать-то его ждет после двенадцати.

– Но мы не можем стоять здесь до двенадцати часов... – Лилибет покосилась на свои рваные полукеды. – У меня и так ноги окоченели.

В этот момент из подъезда пулей вылетел Туз пик. Вид у него был подавленный.

– Один – ноль в твою пользу, Мыслитель, – сказал он. – Вот уж ни

когда бы не подумал. Руку бы дал на отсечение!..

И Туз пик рассказал, что мать Вольфганга Крана не только напоила его кока-колой, но и показала целую стопку таких же клетчатых носовых платков, доставшихся им от покойного свекра.

– В общем, так, – закончил свой рассказ Туз пик, – добавить тут нечего.

– А сейчас он ушел у нас из-под носа. – Лилибет указала на коттеджи поселка. – Он исчез вон там, между вторым и третьим рядом.

– Э, так там живет его друг! – воскликнул Туз пик. – Мне его мать рассказала. К слову сказать, очень милая женщина. Наконец, – говорит, – нашел себе друга. Прежде он всегда ходил печальный, потому что в школе у него не было друзей, в классе с ним будто бы никто не разговаривал...

– Почему ты говоришь «будто бы»? – перебил его Мыслитель. – Это же правда. Его у нас никто не любит.

– А вот теперь, уже несколько недель, – продолжал Туз пик, – как у него появился друг. И он будто бы очень счастлив, и мама его тоже.