МЖ. Роман-жизнь от первого лица

Колышевский Алексей

С этими словами я выхватил из кармана пистолет, дослал патрон и, не прицеливаясь, три раза выстрелил в потолок. Попал в люстру и в лепную розетку возле нее. Вниз полетели стекла и куски гипса. Длинный парень, в ужасе закрыв голову руками, убежал куда-то, а я зашел в гардеробную, снял с вешалки пальто, оделся и вышел в сырой московский воздух. Дошел до ближайшей подворотни, огляделся, достал из внутреннего кармана пальто сложенный вчетверо прекрасный японский парик, очки, одним движением нахлобучил парик на голову. По милицейской ориентировке станут искать коротко стриженного, среднего роста, крепкого человека «за тридцать», а я за секунду превратился в двадцатилетнего студентика. Ищите…

В такси я взглянул на часы: 16.59. Пора:

– Остановите, пожалуйста, здесь.

– Как

скажешь, братишка.

– Я похож на вашего маленького братишку?

– Да не… Нету у меня никакого братишки.

– Тогда почему вы так меня называете?

– Ну, я же тебя не пидором назвал, а? Ты чего начинаешь?

– Хоть на этом спасибо. Всего вам доброго.

– Ага. Бывай, епт… «Братишка» ему не понравился. Ишь, бля…

От смотровой площадки на Воробьевых горах я дошел до главного здания МГУ. Поднялся на колоннаду, спрятался за одной из полированных гранитных колонн от ветра и набрал номер BONY:

– Bank of New York , доброе утро.

– Доброе утро.

– Я могу вам помочь, сэр?

– Да, безусловно, можете. Мне перевели деньги из Аргентины в минувшую пятницу и…

– Одну секунду, сэр. Я соединю вас со специалистом из латинского отдела.

– Благодарю вас.

Прямо как в какой-нибудь спецслужбе. «Латинский отдел». Звучит красиво и загадочно и как-то очень по-деловому. Сразу понимаешь, что позвонил не куда-нибудь в «Первый Мухосранский банк», где, разумеется, никакого латинского отдела и в помине нет, а в учреждение с мировым именем. Мои размышления прервал очень вкрадчивый женский голос:

– Доброе утро, сэр. Это Сара Ли, специалист отдела Латинской Америки. Какая из стран вас интересует конкретно?

– Аргентина.

– Да, я занимаюсь Аргентиной. Я могу вам помочь?

– Видите ли, мисс Ли…

– Можно просто Сара.

– Хорошо, Сара. Видите ли, в пятницу из банка Буэнос-Айреса был переведен платеж для получателя по имени Роман Клименко, то есть для меня. Сегодня эти деньги должны были оказаться в Banco del Prado, в Мадриде, но я звонил туда, и денег все еще нет. Вы не могли бы выяснить, где мой платеж?

– Одну минуту, сэр. Оставайтесь на линии.

Заиграла легкая музыка. Она создавала нелепый контраст с резким сырым ветром, который нагло хозяйничал у меня под одеждой и пронизывал меня до костей. Мои пальцы посинели от холода, скулы сводило, но я не делал попыток согреться, пошевелиться, как будто боялся, что если пошевелюсь, то связь с миром, где играет легкая и радостная, теплая музыка, может прерваться. Я молился, чтобы баланс на телефоне оставался положительным и его не отключили бы в самый неподходящий момент.

И телефон не отключили. И связь не прервалась. И все это для того, чтобы безукоризненно вежливая сотрудница отдела Латинской Америки, мисс Сара Ли, сказала мне следующее:

– Сэр?

– Да, да, я здесь! Я слушаю!

– Сэр, я очень сожалею, но ваш транзитный платеж заблокирован.

– Что? Как? Я не расслышал! Повторите, прошу вас!

– Я сказала, что ваш платеж заблокирован, и поэтому вы не можете получить свои деньги в Мадриде или где бы то ни было.

– Но на каких основаниях он заблокирован? Кто имеет право блокировать мои деньги?! Что это за нелепость?! Ответьте мне: кем заблокирован, когда, на каком основании. Это мой гоно… моя премия, моя… мои деньги! Что с ними случилось?

– С ними ничего не случилось, просто… – Она понизила голос и несколько испуганно сказала: – Просто на ваши деньги наложен арест, сэр.

– Кем?! Как это вообще может быть?! У вас банк или цирк, и вы меня сейчас, очевидно, разыгрываете?! Что, черт побери, происходит?! Сара Ли, ответьте мне!

– У нас банк, сэр. Один из самых серьезных банков мира. И мы также очень серьезно и оперативно реагируем на предписания Федерального бюро расследований, сэр.

– Чего?! Кого?! ФБР?! А при чем здесь ФБР?!

– Сэр, я и так сказала вам то, чего говорить не имела права. Если у вас еще есть какие-то вопросы, то вы можете связаться с людьми из штаб-квартиры ФБР. Я сожалею, что все произошло именно так. Надеюсь, что все разъяснится. Удачи, сэр…

И

Сара Ли положила трубку. Вокруг повисла тишина, даже ветер стал дуть бесшумно. Одна сплошная мировая тишина. Словно я попал в какой-то нановременной размер. Влез в крошечную долю секунды и застрял там. Мои руки отказывались повиноваться мне. Одна все еще держала у правого уха телефон, а левая сжалась в кулак, бессознательно летящий в гранит колонны. В следующий момент все вернулось в обыкновенный временной масштаб: кулак достиг своей цели и ударился о камень так, что хрустнули и мгновенно заныли костяшки пальцев. Я охнул и осел вниз. Долго сидел на корточках, подметая полами пальто равнодушные каменные плиты и машинально слизывая языком кровь с разбитых суставов левой руки. ФБР… Федеральное бюро расследований Соединенных Штатов Америки арестовало мои деньги. Мою мечту. Мою квартирку, кровать с балдахином и прозрачную гидромассажную ванну, все, на что положено дрочить мещанину. И надеяться на то, что эти Томми Ли Джонсы, Джуди Фостер, Киану Ривзы, все эти голливудские идолы, которые воплотили на экране образ агента ФБР, когда-нибудь вернут мои деньги, было бы верхом бессмысленной самонадеянности, бесплотной мечтой. Все. Конечная станция. Просим освободить вагоны. Поезд, мать его, дальше не пойдет. Никогда. Хоть лоб разбей об эту монументальную колонну. Клаудия виновата? Возможно… А может быть, и нет. Что могло произойти? Легко предположить, что, обнаружив труп Струкова, ребятишки из «Гитлерюгенд» первым делом кинулись проверять, на месте ли их денежки. А денежки, судя по всему, все исчезли. Значит, Клаудия пожадничала? Значит, обнулила счета? Я с сожалением отметил, что на все эти вопросы у меня сами по себе образуются положительные ответы. Так, и что дальше? Предположим, что они поняли, что кто-то очень лихо и профессионально обчистил их? Угу. И поняв, стали наводить справки. Не удивлюсь, что именно мои деньги Клаудия отправила в последний момент. А все, что полагалось ей, в первую очередь. А то как же? Что мое, то мое, а вы как хотите?! А как дела у Андрея? Позвонить? И что спросить? «Ты получил деньги, Андрей?» – а если он скажет, что нет, не получил, и начнет интересоваться, где все же его шестнадцать с лишним миллионов долларов? Ведь он уже наверняка знает от Виктора Петровича, что Струкова я действительно убрал и деньги мне помогала перевести какая-то испанка. Андрей вполне может предположить, что я вместе с некоей испанской аферисткой обчистил его. Хотя Клаудия сказала, что лишь мои деньги ушли именно в BONY, а все остальные она рассортировала так, что концов, по крайней мере сразу, не найти. Ну и придурок же я! Почему я ее не послушал?! Ведь это ясно, как божий день, что мой перевод обнаружить было легче легкого, а затем заявить в полицию. Та, в свою очередь, заявила в Интерпол, Интерпол связался с ФБР, а те, рады стараться, арестовали мой платеж. Вот так. Теперь все на своих местах вроде. Позвоню Андрею, все равно терять особенно нечего:

– Андрей, привет.

– О, Марк, дорогой! Я только что собирался тебе звонить! Спасибо тебе огромное, дружище, благодарю тебя от всей души! Я все получил еще вчера! Ты просто гений! Давай подкатывай в «Эльдорадо»! Выпьем за твое здоровье!

– Получил?.. Ну, слава Богу. Мне немного нездоровится, акклиматизация, понимаешь… В другой раз, старик. Я перезвоню.

– Ну, ты даешь. Как знаешь, тебе решать. Если болеешь, то лучше отлежаться. Тебе много пришлось пережить за последние дни. Поправляйся!

Отлично. Все при деньгах, кроме меня. Впрочем, как всегда. Как там Глеб Жеглов говорил? «Кому повезет, у того и петух снесет?» А у меня и куры-то не несутся. Позвонить Клаудии? Интересно, что она скажет? Я набрал ее номер. Телефон был выключен. Тогда я перезвонил банкиру. Тот вежливо выслушал меня, выразил сожаление, поцокал языком, пообещал передать Клаудии, чтобы та «нашла» меня, и попрощался, сославшись на неотложные дела. Мимо проходила какая-то студентка, она курила длинную тонкую сигарету. Я извинился и попросил ее дать мне закурить. Она остановилась, протянула мне пачку «Davidoff» и, пока я скрюченными от мороза пальцами вытаскивал сигарету, с интересом рассматривала меня.