Н 3
Шрифт:
У нас осталось больше часа, и я, доплатив таксисту, попросил его сделать круг по центру Евпатории.
Город открылся по-новому. Странной формы каменные дома на стыках извилистых улочек, золотистые в солнечных лучах стены. Черепичные крыши такие старые, что кое-где поселилась трава. Окошки со ставнями, расположенные над самой землей. Булыжные улицы такие узкие, что двум машинам не разъехаться. Все миниатюрное, чистое, выдержанное в едином стиле, и ни одной высотки поблизости. Так и кажется, что вот-вот машины исчезнут, и появится караим, ведущий осла, навьюченного кувшинами с вином. Или — с молоком. Не суть.
На
На обед мы не успели. Переоделись и сразу же отправились на поле, на полпути я сообразил, что оставил телефон на подушке, вернулся за ним, а когда собрался выходить из спальни, услышал голоса в пустом коридоре: недовольный и громкий — Кирюхина, тихий извиняющийся — Сан Саныча. Сказав что-то невнятное, Кирюхин Саныча обматерил — так зычно и разборчиво, что аж стены задрожали и покраснели.
— …ты тренер! Ты должен их строить, а не зады им подтирать! Не справляешься, Саня! — В этот момент Киря, наверное, укоризненно покачал головой. — В бане они, да-да. Вот какого хрена ты их прикрываешь? Такое надо пресекать, а не поощрять!
Саныч что-то возразил, и Киря продолжил:
— Ты им не приятель! Ты — тренер, тебя уважать должны. Твоя функция — предотвращать чрезвычайные ситуации, а не покрывать. Так они тебе на голову сядут. Да уже сели! Творят, что хотят!
— Только слепой будет отрицать прогресс команды! — сказал Димидко уже под моей дверью.
— А толку, когда они у тебя или сядут, или поубиваются, или на матч с перегаром придут и будут ползать, как мухи?
— Не утрируйте! Ничего страшного не случилось.
— Ты так считаешь? — В голосе Кири было столько желчи, что у меня во рту стало горько. — Посмотрим, как они у тебя игру проведут.
Голоса и шаги отдалились, и я перестал различать сперва реплики, потом слова. Стало обидно за Саныча. Он не только товарищ, но и отличный тренер, болеющий за свою команду, в этом Киря неправ. И назло Кире, вопреки его предвзятости хотелось выиграть. Чтобы доказать и себе, и ему, и Коню, задирающему нос, что мы — команда. И пусть подотрутся!
Футболисты расположились на поле, разбившись на уже привычные три команды, собравшиеся вокруг своих тренеров. Сан Саныч бодрился, но получалось у него с трудом, от него буквально фонило неудовлетворенностью, и больше всего ему хотелось дать в рыло Кирюхину и уволиться. Что же он ему наговорил?
А мне хотелось подбодрить тренера, сказать, что он лучший тренер в мире, но я не мог, потому что моя белиберда сейчас не рассмешит, а подольет масла в огонь. Единственное, как мы можем его поддержать — выиграть. Похоже, остальные это тоже понимали, глаза горели решимостью, подбородки были вздернуты.
Саныч жестом подозвал нас к себе, чтобы сказать:
— Так, мужики… — он поиграл желваками, нахмурился, подбирая слова. — Короче, сами знаете, что да как.
Мы знали, но хотелось деталей. Я даже открыл рот,
— Или забыли? Тогда напомню. Обороняется вся команда, кроме Матвеева. Когда без мяча — ближе к нему тройка Погосян-Воропай-Тишкин. Задача: создавать давление и отрезать, перехватывать и рвать когти вперед. Они будут ждать, что мы будем забрасывать на Матвеева, но даю добро на вольное плавание. Слышали, Хотеев и Ранюков? Вы, и тройка полузащей — убегайте сами или отправляйте на ход друг другу. — Он посмотрел на меня. — Саня, в последнем матче ты здорово сыграл последнего защитника. Сегодня попробуем эту тему развить. Когда мы с мячом, тройка центральных защей — Дрозд, Ан и Клыков — поднимаются, сзади остается один Саня. Вопросы?
На наших защитников было любо-дорого смотреть, ибо светились они как новенький самовар. Саныч, который за попытку перейти за центр поля или обвести соперника давал им такой втык, что уши вяли у всей команды, официально разрешил идти вперед. При том, что раньше даже при угловых запрещал пересекать центральную линию!
— Ох, покатаем сегодня! — В предвкушении потер ладони вообще-то нападающий, но по воле тренера защитник Дрозд.
Колесо и Клык одобрительными возгласами подтвердили, что одобряют энтузиазм Дятла.
Я же не сводил глаз с Сан Саныча, который бросал меня под танки. Убежит тройка защитников, обрежется, и привет, Саня, получай один, а то и два на одного, а потом вынимай.
Но расстроиться не успел.
— Основа и балласт! — зычно проревел Киря. — Ваш матч первый! Щас поглядим, кто в выходной режим нарушал и водку пьянствовал, а кто тренера уважает!
Глава 16. Наступит время, сам поймёшь, наверное
Выяснить, кто накануне водку пьянствовал, в нашем матче Кире не удалось. Основа на то и была основой, чтобы даже с бодуна показывать класс, сыгранность и какую-то минимальную планку выносливости.
Что касается нашей команды, то молодежь вчера не пила, разве что один получил в скулу, а другой подрался с Усиком, а ветераны мирно парились в бане и, как заверил нас Дятел, пили только хлебный квас. И даже, мол, никаких жриц любви и ночных бабочек с ними не было, ибо Евпатория. Я не понял, что он имел в виду. Может, то, что город не Москва? В общем, логику Дятла мог понять только его лучший друг Колесо, но кореец лишь облизывался как мартовский кот и при вопросах Игната и Жеки о продажной любви и мечтательно косил узкими глазами куда-то в небо.
В общем, игра была равна, играли два… хороших коллектива. Забегая вперед, скажу, что счет никто так и не размочил, хотя я ожидал обилия голов — в том числе потому, что Саныч разрешил нашим защам бегать вперед.
Вперед они бегали, да, но очень аккуратно и, постоянно оглядываясь, а заодно оставляя кого-то мне в помощь. В общем, отоборонялись грамотно. А вот в атаке у наших мало что получалось, потому что относились к нам теперь намного серьезнее. Мику накрывали сразу двое еще в момент приема мяча, на Матвеиче висли и хватали его, Игната и Жеку встречали так жестко, что после матча у обоих ноги были синими. Но никто не жаловался — наши ветераны отучили.