Н 7
Шрифт:
— Да вроде сегодня совсем хорошо.
Микроба в душе сменил Клык.
— Что там Матвеич? Хочу к нему сходить.
— Не советую, — покачал головой Погосян. — Злющий, пошлет. Мне сказал засунуть сочувствие в задницу.
Я присмотрелся к Федору, стоящему рядом с Погосяном, и отметил, что он вроде еще подрос и заматерел. Вот куда вся его сила уходит, потому он не особо проявлялся на последних играх. Малыш Микроб больше не Микроб, а как минимум вольвокс. Только бы во вкус не вошел и не начал дальше расти — рискует привлечь внимание.
—
— Да нормально. Малой не виноват, — сказал я. — Вы сами накосячили, особенно во второй раз. Да и первый мяч не факт, что взял бы даже я. Его просто видно не было, Матвеич собой закрыл. А парень извелся весь.
Погосян посмотрел вослед туда, куда ушел Сема, с таким видом, словно в его лице только что закончился дождь. Ну, или — нудная лекция. Достал, видимо, всех своими страданиями.
— Семен! Свободно! — крикнул Клык, выходя из ванной. — Или, Поласкун, ты пойдешь?
Мика скривился, нюхнул у себя под мышкой и резюмировал:
— Я не успел запачкаться, не пойду.
— Вонючка, — осудил его Микроб. — И как тебе девки дают?
— Настоящий мужчина моется только перед сексом, а он у мня часто, отшутился Мика и не удержался от шпильки: — В отличие от некоторых.
— Я люблю падших женщин, — пропел Микроб и принялся обуваться, приговаривая: — Ненавижу опаздывать.
Я думал, придется Саенко выковыривать из комнаты, но он вышел сам.
Когда мы покинули квартиру, и Семен немного отстал, я тоже сдал назад, к нему, и спросил:
— Что делать будешь? Прокачиваться или — уйдешь из команды?
Сема пожал плечами.
— Не знаю пока. Позже решу… Слушай, а ты правда считаешь, что я не виноват? Или сказал это, чтобы меня не расстраивать?
— Посмотри матч по телеку, там все видно.
Он вздохнул.
— Мне-то самому не видно: пропустил и пропустил.
Вроде Сема немного оттаял, движения перестали быть угловатыми.
На собрании Тирликас объявил, что уже точно определилось, где мы будем играть с «Кардиффом»: в Ялте, двадцатого октября. Нам надлежит туда отбыть двенадцатого, чтобы мы акклиматизировались и пристрелялись, билеты уже куплены. Все наши октябрьские матчи сдвинутся на ноябрь, кроме, надо полагать, того, что десятого в Михайловске с «Динамо» из Сухуми.
Сами валлийцы прилетят тоже десятого, но прежде погуляют по Москве и Питеру, а в Ялту прибудут шестнадцатого.
А с ними, конечно же, будет Энн, она так рвалась приехать на историческую родину! И что мне с ней делать? Ее я точно уже не хочу, какой бы красоткой она ни была. Мой рьяный боец со мной не согласился, он ее по-прежнему хотел, как и четверть женского населения. У меня же в мыслях поселилась другая женщина.
Ну а в Ялте нас уже будет ждать товарищ, почти английский джентльмен Владимир Душин, который даст дальнейшие инструкции и призван поладить с валлийцами. Хотя какие там инструкции: выбегай и забивай! Ну и перед игрой будет уже традиционная обожаемая мной пресс-конференция.
Когда Тирликас закончил и отпустил нас, ко мне подошел Саенко, вскинул голову и сказал:
— Саня, а погоняй меня? Да, ты правильно понял: я решил учиться.
Вот и сходил к Дарине, будто мешает что-то. Я проверил сообщения: она по-прежнему молчала. Что ж такое-то? Все ли с ней в порядке? И не спросишь ни у кого, видел ли ее кто-то, все только что сюда пришли.
— Так что, погоняешь? Или у тебя планы? — напомнил о себе Саенко, перетаптываясь с ноги на ногу.
— Да, конечно. Через полчаса-час нормально?
— Пойду переодеваться! — радостно кивнул он и умчался чуть ли не вприпрыжку.
А я наконец направился в массажный кабинет, где заседала наша реабилитолог. Чем ближе подходил, тем больше частило сердце. Остановился напротив кабинета с табличкой «Вавилова Д. И.» и только сейчас подумал о том, что она, выходит, взяла фамилию деда. Или как там у них с родственными связями?
Интересно, а мою фамилию возьмет… Тьфу ты, что за мысли лезут в голову!
Я постучал в дверь, замер, пытаясь услышать возню с той стороны, но там было тихо.
— Рина, — позвал я, — ты там?
Никто не ответил. Ее что же, нет на рабочем месте? Я достал телефон, набрал ее. Донеслись гудки. Давай же, ответь! Но ответил робот, что время ожидания истекло. Я выругался и зашагал к выходу, думая о том, успею ли сгонять к ней домой и вернуться в течение часа — обещал же Саенко его потренировать!
Что же случилось? Может, Рина решила вообще уволиться и уехать. Но почему? Все же хорошо было!
Я уже потянулся к ручке двери, чтобы выйти на улицу, как сзади донеслось:
— Саша?
Я обернулся на голос Дарины. Она шла из другого конца коридора, где был туалет, и вдруг остолбенела, как и я, и замолчала. И я молчал, перебирал слова, и все казались фальшивыми. Мы молча смотрели друг на друга, как два идиота.
— Я тебе написал, — хрипнул я.
— Да? Тут связи нет. — Она кивнула на свой кабинет, предлагая войти.
— А я уж думал, случилось что-то, к тебе ехать собрался.
Мы переступили порог ее кабинета, где пахло можжевеловым маслом и пудрой. Рина оперлась спиной о массажный стол, я подошел к ней, ощущая острое желание прикоснуться.
— Знаешь, что я написал? — Она помотала головой. — Что по-прежнему хочу тебя увидеть. Прошла неделя.
— Она вчера прошла, — прошептала Рина.
— Ты ждала?
Она молча посмотрела мне в глаза, и я не удержался, провел пальцами по ее щеке, ожидая ощутить тепло, такое, как в прошлый раз. Но почувствовал лишь тепло ее тела, но этого хватило, чтобы заполнить пустоту. Я сгреб девушку в объятия, зарылся носом в волосы на макушке. Какая Рина маленькая! Непривычно.
Дарина сцепила руки у меня за спиной, уткнулась носом мне в ключицу. Это же ведь не наркомания? Нам просто хорошо вместе.