Н 7
Шрифт:
— Давайте его свяжем, что ли. — Она наклонилась и прошептала в ухо: — Саня, прости, так надо. Завтра спасибо скажешь.
Хлопнула дверь. Я закрыл глаза. Когда Тирликас вернулся, так и не открыл их. Дарина встала с меня. Щелкнули наручники за спиной. Ноги чем-то связали. Дарина погладила по голове.
— Сашенька, прости. Скоро это закончится. Потерпи немного.
— Закончится?
Что-то не верилось. Хотелось зарыдать, как в детстве, но слез не было. Пытка длилась. И длилась. И длилась. Время будто закольцевали. Ощущение, словно из груди
Рядом все время была Дарина. Подносила бутылку ко рту. Лила на губы, но я не мог разжать сведенные челюсти. Вернулся Тирликас. Укол в бедро — и немного отпустило. Я смог разжать челюсти и напиться. Чужой внутри ослаб, осталось тягостное чувство. И среди этой вязкой черноты будто бы запорхали бабочки.
— Что вы ему укололи? — спросила Дарина.
— Сильное успокоительное, — ответил Лев Витаутович.
— Название препарата?
— Тебе незачем это знать, — сказал он таким тоном, что вопросов больше не последовало.
Но я догадался, что это. Иначе почему так хорошо, когда так хреново? Антидепрессанты имеют накопительный эффект, они бы так быстро меня не взяли.
Я то впадал в странное оцепенение, то засыпал, то выныривал из дремы. Мир стал выпуклым, ярким и гулким. По-прежнему хотелось умереть, но боль уже не была острой.
Кто-то все время приходил, но Рина всех выпроваживала. Наконец стемнело, но теперь сон не шел. Рина трогала меня — видимо, пыталась лечить, но ничего не получалось. Тогда она ложилась рядом и шептала, что все будет хорошо, а я думал, гори оно все огнем.
Наконец я заснул и снилась мне ядерная война. Убежать от нее можно было, открыв дверь в шкафу. Через такую дверь я проникал в другой мир, но не в Нарнию, а в похожий на наш. Но рано или поздно ядерные грибы вырастали и там.
Проснулся я в поту. Сел рывком, хотел вытереть лоб, но руки были скованы за спиной, спал я в кровати, но в одежде. Сердце выскакивало из груди.
Тотчас вскочила Дарина, всмотрелась в мое лицо.
— Все хорошо? — осторожно спросила она. — Шесть утра уже. Прошло?
Вчерашние события вытеснили из головы ядерную войну. Состояние было, словно меня пережевали и выплюнули, тело слушалось с трудом. Вчера я был худшим в мире оптимистом и словил депрессивный эпизод. И все из-за того, что включил «лучшего» в игре с «Кардиффом». А после игры в ресторан пришла Энн и… И выяснилось, что в ее разуме — пакет информации, запечатанный одним суггестором для другого.
Вчера и позавчера голова соображала туго, и только сейчас я сопоставил два и два и понял, что голова-то у нее разболелась, когда она прилетела в СССР, значит, она уже была с посланием. Значит, тут это послание кто-то получил, и Энн не умерла и не стала дурочкой… Так, стоп. Если не умерла, значит, не получил. Или они нашли способ относительно безопасно вскрывать такие послания, и есть шанс, что девушка не погибла.
— Са-аш, — позвала Дарина.
Я с трудом сфокусировал на ней взгляд.
— Что случилось? Где ты позавчера был? Тут такое началось! — Она приложила палец к губам, словно мысли мои прочла. — Поняла. Не говори, если нельзя. Но мне жутко любопытно. И все же — не говори!
— Та девушка… — начал я, лицо Дарины стало пасмурным, но я продолжил: — Возможно, она умерла. Мы отвозили ее в госпиталь. — Дальше я сказал шепотом: — Особый госпиталь. На этом все… А что началось?
— Дороги перекрыли, машины останавливали, по барам шарахались спецназовцы, все вооруженные. Говорят, беглых зэков ловили.
Я оживился, полез в телефон, но в новостях ничего не было. Разве что — переписка местных на городских порталах. Официальная версия: рецидивисты сбежали из тюрьмы и были обнаружены в Ялте. Что ж, все в духе Советского Союза. Ну а что написать: одаренный уличен в порочащих связях? Так во-первых, говорить о них не принято, во-вторых, они должны быть образцом для подражания. Интересно, кого взяли?
Я пролистал новости страны: все как всегда. Строим орбитальную станцию, с верфи сошли два малых ракетных катера, подводные лодки бороздят мировой океан, в зоопарке родила коала, выведен новый вид наездника, паразитирующий на гусеницах американской белой бабочки.
Победили все-таки вражеского вредителя! Только колорадский жук мощен и неистребим.
То есть про аресты в посольстве тоже ни слова. Впрочем, это же наше посольство и наши граждане. Представляю, сколько пошло арестов по стране, если взяли заговорщиков! Вот как всех переловят, так, может, и обнародуют информацию.
Я притянул Рину, поцеловал в нос.
— Спасибо за заботу. Какая же ты у меня классная!
Боец со мной согласился, скотина неугомонная. Голова же решала: в душ или к Тирликасу? В душ. Слишком рано, Витаутыч еще, наверное, спит.
Когда освежился, в номере уже сидели Лев Витаутыч и Димидко. Тренер метал молнии глазами, шевелил бровями и раздувал ноздри. Больше всего ему хотелось надрать задницу этому наркоману. Все-таки он уперся в версию, что я принимаю вещества, и Тирликас его не переубедил.
Впрочем, учитывая, что мне вколол Витаутыч, он немного прав. Но иначе я вчера просто сдох бы или голову о пол разбил.
— Со мной все в порядке, — ответил я.
— Угу, — буркнул Димидко, — как будто тебя трактор переехал. Погосян пропал. Вчера ушел из ресторана, и нет его нигде, на звонки не отвечает.
— А телефон? — спросил я. — Отключен?
— Не отключен. Все, скотина, читает, но молчит. Я же ведь не слепой. Это из-за ваших, — он потер ладони. — Шашней!
Дарина покосилась на меня и сказала:
— Мика решил, что Саша мне изменяет с той девушкой, прислал фотографии с ней и гневное сообщение. Он… сказал, что… не будет бегать по одному полю с таким нехорошим человеком, как Саша. Я ему ответила, что он неправ, он обозвал меня идиоткой и все. Больше на связь не выходил.
Теперь понятна причина злости Димидко.