На берегах Дуная
Шрифт:
«Фольксштурм», «фольксгренадеры» и «кишечные батальоны» составили немецкую армию, оборонявшую позицию Зигфрида. Солдат посадили в доты и приказали оборонять Западный вал. А чтоб это воинство не вздумало показать врагу спину, гитлеровцы поставили позади них фронтовые пехотные и спешенные танковые дивизии и приказали стрелять в инвалидов при малейшей их попытке убежать с фронта.
Особые надежды Гитлер возлагал на молодежь. В армию были мобилизованы все юноши, достигшие семнадцати лет. Их собрали отдельно от стариков, одели в новенькую форму, дали усиленный паек и начали формировать из них эсесовские дивизии. В эти дивизии были взяты кадровые фронтовые унтер-офицеры и офицеры. Под их руководством на равнинах у Гамбурга юнцы прошли краткий курс военного обучения.
Миновали
Англо-американское командование имело подробные данные о мероприятиях немцев, но относилось к ним скептически.
Когда 6-я танковая армия «SS» начала маневрировать вдоль фронта, офицеры в английских и американских штабах лишь беззаботно улыбались. А высшее начальство ждало, что эта новая гитлеровская армия вот-вот погрузится в эшелоны и уедет на восток, на советско-германский фронт.
Кое-кто говорил, что немцы могут нанести удар по англо-американским войскам. В штабе 30-го английского корпуса, когда в районе Кельна сосредоточилась 5-я танковая армия немцев и начала переправляться через Рейн, а 6-я танковая армия «SS» двинулась по дорогам на юг, говорили:
— Вот и хорошо. Пусть идут. Нам не нужно форсировать Рейн, чтобы уничтожить эти армии. Они сами будут сдаваться в плен.
Но прошло немного времени, и разведка американцев и англичан потеряла след этих двух танковых армий. Были две танковые армии, маршировали между Рейном и западной границей Германии — и вдруг исчезли. Как сквозь землю провалились. Радиостанции этих армий перестали работать. Густой снегопад покрыл и землю и небо. Ни один самолет не мог подняться в воздух.
Прошло еще несколько дней, а о танковых армиях немцев ни слуху ни духу.
— На восток ушли, — с облегчением вздохнули многие американские и английские начальники. — Ну и пусть идут. Хлопот меньше. А то вдруг еще начнут наступать, всевать придется с ними, а кому хочется зимой в окопах дрожать и ждать этих проклятых бошей.
И веселье продолжалось. Из Англии и Америки понаехали тысячи туристов и корреспондентов. Их возили по фронтовым дорогам и показывали историческую достопримечательность — развалины города Аахен, уничтоженного ударами англо-американской авиации. Экскурсанты фотографировались у развалин, собирали сувениры, под шумок заключали торговые сделки и улаживали свои коммерческие дела.
Приближались рождественские праздники. Разгул в англо-американских войсках принял еще более широкий размах. Составлялись компании для празднования рождества, готовились грандиозные банкеты и пирушки, копились запасы виски и вин.
15 декабря командующий американскими войсками генерал Брэдли выехал из своей резиденции в Люксембурге в ставку Эйзенхауэра. С ним отправилась многочисленная группа офицеров его штаба.
И вдруг случилось невероятное. Рано утром 16 декабря застонали Арденнские горы. Немецкая артиллерия всех калибров открыла шквальный огонь по войскам 1-й американской армии. Не успевшие проспаться после пьяной ночи американские офицеры и генералы в одном белье выскакивали из домов и в панике метались, ничего не понимая и не зная, что делать. Солдаты пытались укрыться в реденьких окопах, в подвалах, в винных погребах, но повсюду их настигали снаряды немецкой артиллерии. Кое-кто из американских артиллеристов побежал к орудиям, но куда стрелять, никто не знал. Повсюду рвались немецкие снаряды и мины.
Более двух часов длилась артиллерийская подготовка немцев. Американские войска не отвечали ни одним выстрелом. На несколько секунд смолк гул артиллерии, и воздух задрожал от рева сотен танковых моторов. В атаку бросились дивизии 5-й и 6-й танковых армий немцев. В наступление пошли те самые танковые армии, которые несколько дней назад потеряла англо-американская разведка.
Остатки передовых частей 1-й американской армии в панике бросились бежать. Немецкие танки догоняли их, давили и захватывали в плен. Там, где располагались американские позиции, грудами чернела развороченная земля, полыхали сотни пожарищ, валялись
А в это время командующий американскими войсками генерал Омар Брэдли торжественно входил в резиденцию главнокомандующего войсками союзников в Европе генерала Эйзенхауэра.
Дуайт Эйзенхауэр вышел навстречу своему подчиненному и земляку. Штабы и свита генералов замерли в почтительном оцепенении. Со всех сторон на двух генералов нацелились объективы фотоаппаратов. Наступала минута «исторической» встречи.
Генералы неторопливо сближались. Яркий свет магния озарил их сосредоточенные лица. Щелкнули затворы фотоаппаратов. Брэдли проговорил приветствие. Эйзенхауэр достойно ответил ему. Ответил… и недовольно поморщился: к нему с какой-то бумагой спешил назойливый штабной офицер. Эйзенхауэр сдержал гнев, небрежно взял бумагу и озлобленным взглядом уперся в лицо Брэдли. Омар Брэдли съежился, не понимая гнева начальства. Несколько минут длилось немое оцепенение. Потом Эйзенхауэр резко повернулся и поспешно зашагал в свой кабинет. Брэдли в испуге последовал за ним. Офицеры свиты застыли на месте. Кто-то из наиболее смелых заглянул в приоткрытую дверь и увидел генералов, склонившихся над картой. Генералы несколько раз перечитывали составленную в крайне осторожных выражениях телеграмму, которая сообщала, что немцы начали «слабое» продвижение в Арденнах.
Долго сидели генералы над картой. Призрак Дюнкерка витал над ними. Немцы перешли в наступление в том самом месте, откуда они нанесли удар в 1940 году против англо-французских войск. И командовал немецкими войсками тот же самый Рунштедт, который командовал ими в 1940 году. Удар, как и в 1940 году, наносился между городами Льеж и Люксембург.
Эйзенхауэр вызвал своих советников и заместителей. После многочасового совещания было решено начать переброску войск к участку наступления немцев. Эйзенхауэр чертил карандашом на карте и показывал, как будут уничтожены наступающие немцы. С севера им наносит удар 7-я бронетанковая дивизия, с юга — 10-я бронетанковая дивизия, а с запада — воздушно-десантный корпус генерала Риджуэя в составе 82-й и 101-й авиационно-десантных дивизий. Этими силами Эйзенхауэр рассчитывал разгромить ударную группировку немцев.
Пока генералы совещались, немецкие танковые дивизии полностью прорвали оборону 1-й американской армии и развивали наступление на запад. Их танки ворвались на территорию, где американцы сосредоточили огромные запасы боевой техники, боеприпасов, горючего и продовольствия. Немецкое командование заранее готовилось к использованию американской техники и вооружения. Задолго до наступления танкисты немецких дивизий обучались действовать на американских танках, а шоферы — водить американские грузовики. И сразу же, как только немецкие танковые дивизии ворвались на территорию складов, в американские танки сели немецкие экипажи и повели их в бой. Сила удара немецких армий возросла. К их старым потрепанным танкам присоединились новенькие американские танки, которые на американском горючем, американскими снарядами громили американские войска.
По дорогам и без дорог бежали сотни американских солдат, офицеров и генералов. Первыми бросились бежать командиры и штабы. Командир 8-го американского корпуса генерал Мидлтон и его штаб бросили войска и скрылись в неизвестном направлении. В штабе Брэдли никто не знал, что творится на фронте. Сам штаб грузился на машины и готовился к эвакуации.
Сметая подходившие американские резервы, немецкие танковые дивизии веером развивали прорыв на север, на запад и на юг.
17 декабря к фронту подошли брошенные Эйзенхауэром в бой 7-я и 10-я бронетанковые дивизии. Немецкие войска разгромили и эти дивизии, а их жалкие остатки погнали на северо-запад и на юго-запад. В обороне американцев зияла огромная брешь. За два дня эта брешь расширилась до сорока километров.