На берегу Севана (др. изд.)
Шрифт:
Когда указанные дедом яйца были отобраны, в корзине осталось больше всего серовато-белых остроконечных яиц самой вкусной утки — кряквы. Были также яйца шилохвостки, серой утки, чирков.
Дед знал не только, какие яйца несут птицы, но и еще кое-что, о чем заговорил со свойственным ему шутливым хвастовством:
— А почему почти все эти яйца желтовато-зеленые, цвета камыша? Вот куриные яйца всегда белые. Почему это? Скажите-ка, а?
Асмик украдкой посмотрела на Армена и нерешительно ответила:
— Домашним
— Молодец, дочка! — обрадовался старик и поцеловал Асмик в голову.
— А это, наверно, яйца красной утки, такие крупные, — ведь красная утка самая большая? — высказал было свое мнение Грикор, но сейчас же пожалел об этом.
— Если бы мне городские школьники так сказали, не было бы стыдно, а вы столько времени проводите среди природы! Как же вы не знаете, что красная утка в болотах не гнездится?
— А где же? — спросил Камо. — Ведь все утки устраивают свои гнезда в камышах и болотах.
— Вот в том-то и дело, что все устраивают, а красная утка не устраивает.
— Но где же?
— Вон там, в утесах Дали-дага.
— В утесах? Утка — в утесах, вдалеке от воды? — изумился Армен.
Не меньше были удивлены и остальные ребята.
— Почему же не у воды? Ведь у воды удобнее: вылупятся утята — и прямо в воду. И корм тут же, — сказал Камо.
— Откуда я знаю! — явно набивая себе цену, ответил дед. — Книг я не читаю. Где мне ума набираться, неученому!
— Ученые говорят, что красная утка иногда строит гнезда среди камней, вот только не помню почему… Не знаешь ли ты, дедушка? — подмигнув товарищам, спросил Камо.
— Откуда им знать, ученым? — обрадовался дед возможности изложить свои взгляды (он не замечал, что, слушая его с интересом, ребята все же многому в его рассказах не верят) — О таких делах им нужно у нас, охотников, узнавать, а потом писать… Как же иначе? Шутка, что ли, — шестьдесят лет поля и горы топчем, ноги сбили… Вы ведь все эту утку видели и знаете, что она рыже-красная с головы до ног и боязливее других. Эта птица знает, чего боится. Цвета своего. Знает, что лиса, дикий кот, выдра ее сразу заметят… Вот я и спрошу у вас теперь: может ли красная утка высидеть на яйцах в камышах более двадцати дней?
— Враги ее сейчас же увидят! — поспешила ответить Асмик.
— Молодец! — похвалил ее дед. — Если бы она не несла яиц в утесах, то на свете давно бы не было красной утки… А если вы хотите, чтобы на вашей ферме были красные утки, вам надо на Дали-даг взобраться, на утесы, — добавил он.
— Ну что же, устроим ферму? — нетерпеливо спросил Камо.
— Я отдаю все, что собрала, — застенчиво сказала Асмик.
— Спасибо, но этого мало. Мы должны открыть настоящую, большую ферму, по крайней мере на несколько сот птиц.
— Да это будет курам
— Не видели — увидят! — решительно сказал Камо. — Мы весь свет удивим нашими птицами! Мы, дедушка…
Камо не договорил. «Болт… бо-олт… болт!…» — зловеще взревел «вишап» на озере.
Ребят точно холодной водой окатило. Они посерьезнели и задумались.
— Ну что ж, мы так и не узнаем, что это за рев? — с досадой пробормотал Камо. — Нет, узнаем!… — И, обернувшись к товарищам, он сказал решительно: — Во что бы то ни стало мы должны раскрыть эту тайну. Плывем прямо туда, где этот черт орет!… Едем!
Старика восхищала отвага внука. «Небось кровь охотника Асатура течет в его жилах!» — думал он, глядя на Камо. Но предрассудки, унаследованные от предков, ставили его в тупик перед необъяснимыми явлениями природы, и он сказал:
— Ну его, это дьявольское озеро! Не связывайтесь с ним, ребятишки, не ваше это дело.
Однако Армен и Камо уже направились к лодке.
— А ты что же, Не хочешь с нами? — крикнул Камо Грикору. Вид у Грикора был печальный.
— Как же я телят брошу? Пастух-то их на меня оставил.
— Да вон он идет, — махнул Армен рукой в сторону тропинки, ведущей к селу.
— О! — обрадовался Грикор. — Вот вовремя! Асмик смотрела умоляющими глазами на уходивших ребят.
— Возьмите и меня! — крикнула она. — Я не буду бояться.
— Ну, едем… — нерешительно произнес Камо и посмотрел на деда.
Старик был очень смущен.
Вслед за всеми в лодку прыгнул и Чамбар.
Камю и Армен, придерживая лодку, поджидали Грикора. А он, подойдя к деду Асатуру, выпрашивал селезня на шашлык.
— Возьми, возьми, — сказал дед, — Тебе, Грикор, только бы о еде и думать!
— Дедушка, — крикнул Камо, — ты не беспокойся, мы скоро обратно! Скажи тете Анаид, что Асмик с нами.
Асатур, стоя на берегу, истово осенил ребят крестным знамением.
Это рассмешило всех в лодке,
— Ну, уж теперь сатане нас не одолеть, — попробовал пошутить Грикор.
Ребята улыбнулись, но все же чувство страха незаметно прокрадывалось и в их сердца.
Не испытывал его только пятый участник экспедиции — Чамбар. Он рвался и визжал от нетерпения, думая, наверно, что едет на охоту.
Дед Асатур, загородив глаза от солнца ладонью, долго смотрел вслед лодке, уплывавшей в глубины Гилли. В безмятежном покое севанского утра звонким хрусталем звучали ясные детские голоса, доносившиеся до старика с лодки. Ребята пели сочиненный Арменом «Гимн юных натуралистов села Личк»:
Ты загадочно, Гилли!
Много тайн ты стережешь:
То чуть плещешься вдали,
То, как зверь, в горах ревешь.
Но мы вырвем навсегда
Тайны у твоей волны:
Рев и бурная вода