На далеких рубежах
Шрифт:
– - Зайдемте, ведь вы, Лиля, не завтракали?
– - Да нет, что вы!
– - смутилась студентка.
– - Идемте, Лиля!
– - настаивал Телюков.
Лиля нерешительно взглянула на майора, как будто спрашивала его согласия.
– - Зайдемте, Лиля, если уж нас так настойчиво приглашают.
За стойкой, заставленной батареями бутылок, стоял молодой армянин-буфетчик. Увидев офицеров с девушкой, он поспешил к ним, подвел к столу и взялся сам обслуживать клиентов.
– - У нас есть все, што душа угодно, товарищи офицеры, -- с апломбом заявил буфетчик.
– - Кавказ был? Шашлык ел? Ест шашлык. Люля-кераб ел? Ест люля-кераб.
– - А чай или кофе есть?
– - спросил Поддубный.
Буфетчик разочарованно развел руками.
Телюков, слушая названия блюд и напитков, чувствовал себя, как на именинах. К сожалению, за столом сидел старший, поэтому приходилось сдерживаться.
– - Три порции люля-кебаб, бутылку портвейна, пирожные, -- заказал Поддубный.
– - Зелень -- да?
– - холодно спросил буфетчик.
– - И зелень, -- уныло подтвердил Телюков, видя, что с майором не очень-то разгуляешься.
Заказанного ожидали недолго. Люля-кебаб оказался вкусно приготовленным, его ели с аппетитом. От выпитого вина у Лили раскраснелись щеки, глаза заблестели -- голубые, чистые, как летнее небо после дождя. Постепенно исчезло напряжение, которое ощущала девушка в обществе молодых людей. Она обратилась к майору по-английски, зная, что теперь все офицеры, прибывающие из академии, владеют иностранными языками.
– - О, да у вас акцент истого англичанина!
– - заметила Лиля.
– - Пять лет изучал, ничего нет удивительного. Кроме того, квартировал у преподавателя английского языка.
– - Вы в Москве учились?
– - В Москве.
– - А я никогда не была в столице. Так хочется побывать!
– - Еще успеете.
– - Вы, значит, к нам прямо из академии?
– - Нет, год служил на севере.
– - Ого! Прямо из льдов -- в горячие пески!
– - Лиля поглядела на него с сожалением, а может быть, ему это просто показалось.
– - Да неужели здесь так плохо?
– - Где?
– - Ну у вас, в Кизыл-Кале?
– - К сожалению, ничего привлекательного. Пустыня. Куда ни глянь -пески да пески. Лежат барханы, как застывшее, мертвое море. А жара! Порой дышать нечем.
То, о чем рассказывала девушка, подтверждала ее внешность. Миловидное лицо и красивые, словно точеные, руки покрывал ровный темно-бронзовый загар, который, быть может, лег еще с детства. Ее можно было принять за цыганку, если б не светлые, прямо льняные волосы да слегка подведенные черные брови. Одним словом, сразу было видно, что она южанка, на внешности которой, пожалуй на всю жизнь оставила свои следы знойная пустыня.
– - Тяжелый климат, -- продолжала рассказывать студентка.
– - Моя мама все время болеет. Вот и сейчас еду, чтобы навестить ее. Сердце у нее слабое. А на днях получила письмо -- с температурой лежит.
Телюков тем временем снова наполнил бокалы:
– - Пожалуйста, Лиля! Прошу вас, товарищ майор!
Лиля лишь пригубила вино.
– - Боюсь, голова закружится, а ехать ведь еще порядочно.
– - Не волнуйтесь, Лиля, довезем!
– - сказал Телюков, осушив свой бокал.
В девять вечера сели в поезд. Ехали в мягком вагоне. Телюков усердно ухаживал за дочерью полковника. Перед посадкой он раздобыл в киоске целый ящик минеральной воды с куском льда поверх бутылок. Вряд ли он стал бы это делать, не будь с ними Лили. Встреча эта была для него более чем приятной.
Некоторое время поезд
Постепенно море отступало. Поезд врезывался в бесконечные пески.
Поддубный часто выходил в тамбур покурить, побыть наедине с самим собою. Думал о том, как-то встретит его командир полка, как вообще сложится служба на новом месте.
Лег спать поздно. Ночь была темная. Поезд остановится на минуту-две и идет дальше. Смотришь в окно добрый час и не увидишь огонька. Черно за окном.
Пустыня.
Глава вторая
Вот наконец и Кизыл-Кала.
Но где же станция?
Утро, а тут хоть глаз выколи. Песчаный буран замутил все вокруг. Тусклое, едва различимое, светит солнце, матовое, какое-то лиловое. На него можно смотреть простым глазом, не прикрываясь светофильтром.
В вагоне, еще задолго до Кизыл-Калы, Поддубный слышал от пассажиров про ветер-афганец, налетающий из Афганистана; он вздымает тучи пыли, наметает высокие барханы. Сквозь чугунный грохот вагонных колес слышно было, как шумела и завывала стоголосая пустыня. Но все это блекло перед тем, что встретило пассажиров при выходе из вагона! Будто кто-то без конца швырял горсти песку в глаза -- на тебе, человек добрый, получай! Прошли всего каких-нибудь сто метров, а песок уже отвратительно хрустел на зубах, набивался в уши, ноздри, сыпался за воротник...
– - И часто здесь такое бывает?
– - спросил Поддубный, когда нашли наконец вокзал и очутились в пустом душном зале.
– - Не забывайте, мы в царстве песков!
– - воскликнул Телюков с какой-то неуместной патетикой.
– - Это Каракумы!
Поставив свой и Лилин чемоданы, он отправился на поиски машины.
– - А вас, Лиля, не пугает это пустынное царство?
Девушка была закутана в пыльник и в ответ только улыбнулась сквозь очки-консервы.
"Вот какую жену надо искать офицеру, который вчера наблюдал полярное сияние, а сегодня -- песчаную бурю", -- невольно подумал майор, вспомнив о своей бывшей знакомой -- Римме, которая наотрез отказалась ехать с ним из Москвы.
– - Такой ничего не страшно.
Машину на станцию почему-то не выслали. Что же делать? Телюков снова ушел и вернулся минут через пятнадцать.
– - Вот что, -- сказал он, стряхивая с себя песок.
– - На аэродром идет специальная машина, цистерна. Есть одно место в кабине. Либо вы, Лиля, поезжайте, либо я поеду и вышлю за вами "Победу" или что уж там дадут, коль замело дорогу.
Телюкову явно хотелось показать Лиле свою услужливость.
– - Поезжайте вы, -- решила Лиля.
– - Разрешите, товарищ майор?
– - Поезжайте, а мы здесь подождем.
Телюков уехал на попутной машине. И прогадал. Не прошло и пяти минут, как появился шофер командира полка -- рядовой Челматкин. Он был без головного убора и, увидев майора, остановился в смущении:
– - Вот беда -- забарахлил мотор; вылез я из машины, а ветер раз -- и сорвал панаму. Я вдогонку -- да куда там! Оттого и задержался. Вы уж не взыщите, товарищ майор, да и вы, Лиля. Такая неприятность!
– - жаловался шофер.
– - Это у меня уже вторую панаму уносит. Третьей, пожалуй, не дадут, скажут в вещевом отделе -- статьи на буран не предусмотрено...