На далеких рубежах
Шрифт:
Девушка вся залилась краской, смутилась, и вдруг слезы градом полились из ее глаз. Закрыв руками лицо, она убежала.
Нет у нее никакого летчика. Был, а теперь нет... Никого нет у Бибиджан... Она сама во всем виновата...
Телюков, чувствуя свою беспомощность и понимая, что здесь он лишний, пошел домой. В пути его перехватил посыльный штаба.
– - Вас вызывает к себе майор Гришин, -- сообщил солдат.
Телюков поморщился. Он подозревал, зачем его вызывают. Вернулся из отпуска полковник Слива, и Гришин заметно оживился, снова давая каждому понять, что он не только штурман, но и заместитель командира полка. Безусловно, речь пойдет о завтрашнем полете на Ту-2, и Гришин обязательно найдет какой-нибудь повод, чтобы отменить полет. Будь его воля, он давно распорядился бы прекратить ненужную и рискованную затею.
Майор Гришин и на самом деле повел разговор о Ту-2. Да как хитро повел!
– - Читайте, кто будет стрелять завтра, -- подсунул он летчику телеграмму.
– - Удальцовцы будут стрелять, те, между прочим, герои, которые раструбили везде о своей победе в воздушном бою над нашим полком. Что ж это получается, старший лейтенант? Вы рискуете, жизнью рискуете, а лавры, славу будут пожинать другие.
Гришин украдкой наблюдал, как реагирует летчик на его слова и телеграмму.
Телюков нервно покусывал нижнюю губу.
– - А из нашего? Неужели из нашего полка никто не будет стрелять?
– спросил он.
– - В том-то и дело... На летчиков Удальцова работаем... Видите -- они герои! Что им мишень! Им подавай реальный бомбардировщик. А для летчиков нашего полка и мишени сгодятся, -- подзадоривал штурман.
Расчет его оказался верным. Телюков бросил на стол телеграмму и запальчиво воскликнул:
– - Если так -- не полечу! Не полечу, и все! Любят кататься, пусть и саночки возят!
– - Вот это справедливо!
– - поддержал его Гришин.
– - А то опять какое-нибудь несчастье с вами...
– - Несчастья со мной никакого не случится, -- оборвал его Телюков.
– - А для удальцовцев не полечу. Не желаю!
Гришин побоялся испортить так хорошо начатое дело и осторожно сманеврировал:
– - Я не имею в виду катастрофу, старший лейтенант. Вы летчик опытный. Но так, чепе какое-нибудь может возникнуть. Вот и запишут его на счет нашего полка. А удальцовцы в конце года будут охотничьи ружья да часы получать в премию за безаварийность.
Уже отпуская от себя летчика, Гришин посоветовал ему сходить в поликлинику и взять освобождение от полетов.
– - Чтобы никто из начальства не придрался. А справку вам дадут. Глаза-то у вас еще совсем больные...
Справка Телюкову не нужна. Полеты на Ту-2 -- дело добровольное. Хочешь -- лети. Не хочешь -- как знаешь. А для удальцовцев он не полетит. Спросят -- скажет: "уничтоженные" не летают. Вот и все.
Конец дня Телюков провел в клубе, играл в бильярд. Вечером в столовой он встретился с Поддубным. Тот пригласил летчика к своему столу:
– - Садитесь, Филипп Кондратьевич.
"Академик" назвал его по имени и отчеству! Что могло означать такое внимание?
– - О ваших полетах, Филипп Кондратьевич, известно в Москве.
– - Ах, вот оно что! Но мне теперь безразлично, -- с напускным равнодушием ответил летчик.
– - Не нужна мне слава.
– - Это почему же?
– - насторожился майор.
– - Завтра я не полечу.
– - Плохо себя чувствуете?
– - Очень плохо.
– - Коль так, то повременим денек-другой.
– - Я, товарищ майор, вообще отказываюсь от Ту-2 и от прыжков с парашютом. Довольно!
– - Вот тебе и раз! Значит, гайка ослабла?
– - У меня, товарищ майор, гайка никогда не слабеет!
– - Телюков побагровел.
– - Но надевать лавровые венки кому-то на голову у меня нет ни малейшего желания.
– - Какие венки? О чем вы?
– - А вот о чем: мы здесь с вами саночки возим, а катаются удальцовцы.
– - Я не совсем вас понимаю.
– - Завтра стреляют по бомбардировщику исключительно летчики полка Удальцова. Кому-кому, а вам об этом известно.
Поддубный засмеялся.
– - Похвально, Филипп Кондратьевич, что вы патриот своего полка. Но откуда у вас такая неприязнь к соседям? От поражения в воздушном "бою"? О. Да вы, оказывается, злопамятны. Интересно, кто вам сказал, что завтра полетят исключительно удальцовцы?
– - допытывался Поддубный.
– - Майор Гришин телеграмму показывал. Я сам читал.
– - Гришин? И вы серьезно решили прекратить свои полеты?
– - "Уничтоженные" не летают.
Поддубный задумался.
– - В таком случае я сообщу полковнику. Кстати, Удальцов сказал, что у него в полку есть много летчиков, которые изъявляют желание летать на Ту-2 и прыгать с парашютом. Я говорю вполне серьезно.
– - Желают -- пусть летят, -- все так же резко отвечал Телюков.
– - И то правда, -- согласился Поддубный.
Поужинав, он пожелал летчику спокойного отдыха и пошел в штаб. Да не за тем пошел, чтобы объявить, что полетов не будет. Полеты состоятся. В этом он не сомневался. Чтобы Телюков да отказался от полетов! Сейчас же одумается и прибежит. И будет извиняться... А вот история с Гришиным еще раз доказывает, что ему не место в должности заместителя командира полка.
Поддубный занялся текущими делами. Минут пять спустя послышались шаги в коридоре. Не было никакого сомнения: за дверями Телюков. Ну пусть постоит, коли поддался агитации Гришина.
Телюков в третий раз постучал в дверь.
– - Войдите. А-а, это вы, Филипп Кондратьевич? Полетите завтра, полетите! Не волнуйтесь. Идите отдыхайте. Вот что, одну минуточку. Прикройте, пожалуйста, плотнее дверь...
– - И Поддубный сказал почти шепотом: -- Я должен сообщить вам под строжайшим секретом: завтра наши ученые и конструкторы будут на вашем Ту-2 испытывать новые образцы оружия. Теперь вы понимаете, какое почетное задание выпадает на вашу долю? Правительственное задание!
Телюков от волнения потерял способность говорить.