На Дальнем Западе
Шрифт:
Через некоторое время беглецы, проделавшие уже порядочный путь, стали заметно выбиваться из сил. Одна Миннегага по-прежнему мчалась стрелой, словно перепархивая от одного ствола к другому.
– Стоп! – скомандовал Джон Мэксим, приостанавливаясь и переводя дыхание. – Вы ничего не слышите, ребята?
– Как будто вблизи вода шумит! – отозвался Джордж, отирая крупные капли пота со лба.
– И мне так кажется! – подтвердил Джон Мэксим. – Если только я не ошибаюсь, то мы почти добрались до реки. А это не может быть ничем иным, как рекой Вебер. Значит, до асиенды
И они заторопились.
Скоро на пути встретилась густая поросль, но трапперов не могли остановить кустарники: они вооружились ножами и проложили себе дорогу в зарослях; и, когда кустарник кончился, усталые, измученные люди очутились на берегу полноводного потока.
Действительно, это была река Вебер, знаменитая в истории освоения окрестностей Великого Соленого озера.
В том месте, где находились трапперы и индианка, река катила свои бурные и говорливые воды среди красивых и крутых берегов.
Сориентировавшись, трапперы пришли к убеждению, что, по крайней мере в данный момент, они находятся в полной безопасности: правда, к берегам реки и ручьев, особенно к таким местам, куда животные сходятся на водопой, частенько собираются хищники, находящие здесь обильную добычу. Но ягуары и кугуары, с которыми, понятно, довольно легко встретиться здесь, не могли испугать трех хорошо вооруженных и решительных людей. Индейцев же по всем признакам здесь не было, и трудно было предположить, чтобы отряд Яллы, если бы даже его разведчики и открыли следы беглецов, мог так скоро возобновить преследование: у индейцев было достаточно забот из-за неожиданного сражения с разъяренными пекари, невольными союзниками трапперов, своим вмешательством избавившими их от гибели…
Немного отдохнув, Джон Мэксим снова поднялся.
– Ну, ребята, ноги в руки! Все-таки, пока мы не доберемся до асиенды, у меня душа будет не на месте из-за того, что краснокожие опять погонятся и настигнут нас! Ведь проклятый гамбусино, с которым мы были откровенны как с порядочным человеком, отлично знает, куда мы направляемся, и он не преминет повести индейцев по этому пути, как только они справятся с пекари. Эх, было бы отлично, если бы пекари распороли грудь Ялле! Самая подходящая казнь для этого демона в образе женщины! Бойтесь баб, ребята! Страшнее ягуара и кугуара иная женщина, которая на вид кажется такой слабенькою, что ее пальцами переломишь. Полковник испытал на себе, что значит женская злоба и женская мстительность!
На этот раз янки избрал особый путь, чтобы приблизиться к недалекой уже асиенде: он повел своих спутников по берегу, держась под скалами и обрывами.
Около полудня усталость заставила странников снова устроить привал. Всем страшно хотелось есть, но они не решались стрелять или разводить костер, и пришлось довольствоваться несколькими пригоршнями разысканных ягод и орехов да вырытыми из земли корнями.
Поглощая эту немудреную снедь, Джон Мэксим, смеясь, сказал Гарри;
– Ну, дружище! Теперь тебе нечего завидовать пекари! У
– Ох, не напоминай мне, Джон, об этом! – сердито отозвался Гарри. – Ей-богу, попади я на какого-нибудь бизона, я, кажется, стал бы попросту грызть его горб, до того я изголодался!
Наскоро насытившись или только обманув голод, терзавший их внутренности, беглецы снова пустились в путь вдоль реки. С каждою сотнею метров характер реки заметно изменялся: берега делались более пологими, покрывавший их лес редел, река расширялась. Сами воды потока и те, казалось, тут были иными: они еле-еле струились, словно утомившись предшествующими странствиями, наговорившись вдоволь и теперь думая лишь об отдыхе и ленивом покое.
По временам из-под воды выглядывали песчаные отмели. Там, среди речных растений, иногда скрываясь в тростниках, лежали огромные кайманы; около них безбоязненно суетились болотные птицы, даже забираясь иногда на спину покрытых чешуйчатою бронею чудовищ.
Здесь и там ясно были видны признаки близости какого-то человеческого поселения: в лесу, на полянах лежали стволы срубленных деревьев, сквозь чащу пролегали просеки, иногда можно было разглядеть следы врезавшегося в мягкую почву колеса телеги.
– Видите? – обратил внимание своих спутников на все эти признаки Джон Мэксим. – Мы уже на территории асиенды полковника!
– Да сам-то поселок близко ли? – осведомился Гарри.
– Ну, не так уж близко. Конечно, будь в нашем распоряжении лошади, давно бы туда добрались, но и так осталась лишь парочка часов, едва ли больше!
Сделав еще несколько шагов, Джон Мэксим вдруг круто остановился и, дав сигнал товарищам молчать и не шуметь, прислушался.
– Что за дьявольщина? – воскликнул он тревожно. – Откуда доносятся эти звуки? И что означает шум?
– В чем дело, Джон? – спросил Гарри, видя тревогу агента.
– К реке! – не отвечая ему, скомандовал агент. – Если вам дороги ваши скальпы, удирайте!
– Индейцы? – задал вопрос встревоженный Джордж.
– Прислушайся! – ответил агент.
– Гонятся! Проклятье! – выругался Гарри, явственно расслышавший характерный звук: должно быть, целый отряд верховых мчался по лесу, прокладывая себе дорогу в зарослях. Под копытами лошадей трещали сучья; под напором сильных грудей разрывались ползучие растения. И шум приближался к реке с каждым мгновением.
– Но это было бы слишком глупо! – пробормотал, побледнев, Гарри. – Добрались мы до самой асиенды, и вдруг, когда я уже рассчитывал…
– Знаю, знаю, что ты хочешь сказать! Когда ты рассчитывал усесться за столом с добрым ломтем свинины и кружкой пива в руках, индейцы помешали твоим благородным намерениям! – отозвался Джон Мэксим. – Но теперь, друг мой, не до этого! Позаботься о том, чтобы хоть в пустой желудок не попал конец индейского копья или пуля из карабина!
С этими словами янки побежал к берегу, согнувшись в три погибели и таща за руку Миннегагу, злобно сверкавшую глазами, но не произнесшую ни единого слова.