На дальних берегах
Шрифт:
…Через полчаса Анжелика уже приближалась к одноэтажному зданию, похожему на огромный барак. Из темноты доносились смех и визг женщин, примостившихся перед кинотеатром на наспех сколоченных скамейках.
— Эй, барышня! — позвал кто-то Анжелику. — Подойди-ка ко мне!
Анжелика подошла к размалеванной, раздушенной женщине, томно развалившейся на скамейке. Глаза у женщины были чуть прикрыты, зрачки казались остекленевшими… «Наркоманка, что ли?» — с неприязнью подумала Анжелика. Оглядев Анжелику с ног до головы, женщина предложила:
— Хочешь, я познакомлю тебя с одним офицером? Красавец! Деньги пополам.
— А он не грубый? — спросила Анжелика.
— Это уж будет зависеть от тебя, — заметила сводня. — А ты откуда сама?
— С химического завода.
— Подходяще.
— Что ж, я согласна, — сказала Анжелика.
— Тогда погоди здесь, он сейчас придет.
— Нет, я должна предупредить дома, что вернусь не скоро. Побегу.
— Эй, милая, — крикнула ей вслед женщина. — Возвращайся побыстрее: через полчаса сеанс!
«Через полчаса, значит, в половине восьмого», — подсчитала Анжелика.
Уже подходя к набережной, она услышала чей-то крик, топот кованых сапог. Улица была оцеплена. Фашисты, кто в штатском, кто в военной форме, останавливали каждого встречного, проверяли документы. Это была уже четвертая облава сегодня.
Вскоре задержали и Анжелику. Солдаты подвели ее к мужчине в штатском.
— Пустите, — вырвалась она от солдат, — я с химического, сейчас смена.
— Документы! — коротко потребовал штатский.
Анжелика достала из рукава документ, протянула ему.
— Пропустите, — бросил штатский. Миновав еще три цепи, Анжелика, почувствовала себя в безопасности. Но вместо того чтобы повернуть к заводу, она заспешила к набережной. Это было грубой, непростительной ошибкой. За Анжеликой следили.
Перейдя улицу, она оглянулась и увидела позади двух мужчин. Анжелика замедлила шаг и еще раз тайком оглянулась. Один из мужчин шел уже по тому же тротуару, что и она. Потом он завернул в переулок и исчез. Исчез и второй. Анжелика остановилась. Было ясно: за ней следят. Что же делать? Снова перейти улицу, значит выдать себя. Продолжать путь — значит выдать и себя и товарищей. Анжелика повернула обратно. Она была уверена, что ее тут же остановят. Так и случилось. Едва она дошла до переулка, как перед ней, словно из-под земли, выросли фигуры мужчин, которых она заметила прежде.
— Одну минуту!
Анжелика остановилась, спросила, разыгрывая удивление:
— Что угодно синьорам?
— Нам угодно, чтобы вы продолжали свою прогулку, — глядя Анжелике в глаза, проговорил знакомый ей мужчина в штатском, тот самый, что проверял у нее документы.
— Я и продолжаю, — улыбнулась Анжелика.
— Нет, вы вернулись назад. До этого вы направлялись к набережной.
— Синьоры ошибаются, мне нужно к химическому заводу.
— Почему же тогда вы шли в обратную сторону?
— Хотела подышать морским воздухом.
— Но вы торопились на завод! Скоро смена! — теряя терпение, прошипел мужчина в штатском.
— Да, но у меня было минут пять свободных. Погода сегодня чудесная, а на заводе у нас душно от этой химии. Ой, сейчас будет гудок!
В самом деле раздался глухой протяжный гудок.
— Ну вот и гудок! — забеспокоилась Анжелика. — А я тут заговорилась с вами. — И она бросилась бежать к заводу.
Когда она добежала до середины улицы, путь ей преградили эсэсовцы. Анжелика остановилась, оглянулась. Она была окружена.
— Что здесь происходит? — спросил у начальника патруля только что подошедший коренастый мужчина, тоже в штатском, и показал маленький оранжевый прямоугольник.
— Да вот какая-то девушка с химического завода. Документы в порядке, а ведет себя странно.
— Покажите ее мне!
Анжелику схватили, она стала отбиваться, кричать, чтобы ее отпустили, что за опоздание ее могут уволить.
— Осветите! — попросил коренастый. И Анжелика чуть не вскрикнула, увидев совсем близко от себя лицо Карранти.
Карранти отошел в сторону, подозвал к себе начальника патруля.
— Куда она шла? — спросил он.
— В сторону набережной.
— Почему же вы не выследили ее до конца?
— Она вернулась с полпути.
— Промах! — в бешенстве процедил Карранти. — Вы напали на верный след и обнаружили себя! Это известная партизанка-разведчица. Вам знакомо имя Анжелики?
— Что? — вырвалось у начальника патруля. — Это она? Вы уверены в этом?
— Лучше, чем удивляться, постарайтесь немедленно исправить свою ошибку. Сейчас же оцепите весь квартал и набережную. Проведите ее туда, скручивайте ей руки, ломайте кости, чтобы она орала на весь квартал! Может, те, к кому она шла, попытаются спасти ее. Во всяком случае, они где-то в этом районе. И не должны от нас уйти!
Стоя у круглого окна лестничного пролета на втором этаже, Мехти и Вася смотрели на улицу, чутко прислушивались к каждому шороху. Они заметно волновались.
Полчаса тому назад еще видны были мачты кораблей, стоявших на рейде, темные площадки пристаней; видно было, как дымились трубы пароходов, в сгущающихся сумерках серебрились мелкие волны.
Теперь все исчезло в вечерней мгле. Только по тихому плеску прибоя чувствовалось, что море близко.
— Уже совсем темно, — не отрывая взгляда от улицы, шепнул Вася.
Мехти молчал.
Вдруг послышался грохот автомашин. Через несколько секунд свет синих фар упал на приморскую площадь. С машин спрыгивали солдаты и разбегались вдоль набережной; слышались короткие приказания. К площади подкатывали все новые машины.
— Что это значит? — с тревогой спросил Вася.
— Это, кажется, за нами, — с расстановкой ответил Мехти.
По мостовой, по стенам все скользили синие лучи.
Вася почувствовал, что у него ослабели колени. Сердце оборвалось. Нет, не за себя, он боялся за Анжелику! Неужели она схвачена? «Она изворотлива, находчива… Нет, не может быть, чтобы Анжелика… Но почему тогда эта облава?..»