На дальних подступах
Шрифт:
Прямой наводкой орудия стрелять не могли: высота бетонных блоков была больше высоты орудийных цапф, что, по моему глубокому убеждению, достоинство, а не просчет. Для такого калибра вряд ли когда-либо потребуется стрельба прямой наводкой. Крупнейший недостаток этой батареи — отсутствие приборов управления огнем. Этим и объясняется, что за все время войны ни один снаряд финнов не попал в наши корабли.
Мы с огорчением убедились, что и наш артиллерийский огонь не достиг желаемого. Трижды вели огонь по этой батарее линейные корабли «Октябрьская революция» и «Марат» из 305-миллиметровых орудий. 10 декабря с 10 часов 57 минут до 12 часов 11 минут «Октябрьская революция» выпустила 60 фугасных снарядов, но после войны выяснилось, что обстреливалось не то место, где стояла батарея, и только одним осколком был поврежден
В тот день, когда мы с Румянцевым и Гальцевым осматривали эту батарею, кончилась война. Маннергеймовская армия признала свое поражение. Мы делали для себя практические выводы.
Нельзя терять ни одного часа. Коммунистическая партия и Советское правительство видели опасность, которую представляла собой политика фашистских государств, а также пресловутая политика их «умиротворения».
Я уже знал, что до заключения пакта с нашим правительством германский генеральный штаб зарился на Моонзундские острова, вел переговоры с кликой Пятса о создании там военно-морских баз и вводе в Эстонию сухопутных войск, если англо-франко-советские переговоры увенчаются успехом. Бывал летом 1939 года в прибалтийских странах с инспекционной поездкой и генерал Гальдер, начальник штаба сухопутных войск Германии. Приходили в Таллин и фашистские военные корабли, правда, матросов не пустили на берег, опасаясь враждебно настроенных докеров.
Днем 14 марта я вернулся в Палдиски. За эти считанные дни отлучки на выборгское направление я уже отстал от быстротекущих событий. Комиссия Грена выбрала место для строительства двух новейших долговременных батарей на Пакри и Малом Рогге, отменив одновременно выбор новой позиции на Большом Рогге — командование, очевидно, не считало нужным производить новые большие затраты на постоянную установку устаревших орудий Канэ. 33-й отдельный инженерный батальон капитана П. А. Трусова и военкома старшего политрука А. Н. Титова, прибывший в январские морозы в Палдиски и вынужденный сооружать для себя палаточный городок, утепленный печками и снегом (в теплушках нельзя было оставить батальон, наша маленькая железнодорожная станция и без того была забита транспортерами), приступил к подготовке долговременных артиллерийских сооружений. Инженер-полковник А. Н. Кузьмин успел уже сформировать линейное строительство 01 во главе с Н. Н. Загвоздкиным и военкомом из Лебяжьего А. А. Рыжковым. Это было начало целой серии линейных строительных организаций БОБРа.
Вернувшись с Бьёрке, я сразу потребовал на просмотр инженерный проект новых батарей. Одноорудийный артиллерийский блок был хорошо спроектирован, но, как и прежде, орудийный дворик открыт с тыла, очень низок и не защищал матросов. Народный комиссар Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов, учитывая срочность строительства батарей БОБРа, дал мне право утверждать акты и формуляры на выбор позиций. Я этим немедленно воспользовался и опротестовал проект. Его изменили, учтя требования, продиктованные свежим военным опытом.
Батарею на Пакри строили быстро. Вскоре линейное строительство 02 во главе с военным инженером 3 ранга Кодомановым занялось активно островами Малым и Большим Рогге.
В задачу нашего разросшегося строительного отдела входило возведение в Эстонии более двадцати батарей.
А на аэродром прибыли многомоторные, выработавшие уже все свои моторесурсы бомбардировщики ТБ-3. Их предназначали для транспортировки людей и грузов на полуостров Ханко. Принять от финских властей базу, полученную по мирному договору в аренду, должен был начальник тыла КБФ капитан 1 ранга М. И. Москаленко, командиром базы был назначен капитан 1 ранга С. Ф. Белоусов, бывший командир «Марата», комиссаром базы — бригадный комиссар
Кроме командиров и комиссара с первым самолетом вылетели на Ханко и представители погранохраны. Началась переброска войск на полуостров. Палдиски стал промежуточной базой.
Вдвоем с инженер-полковником А. Н. Кузьминым и мы полетели на Ханко. Точно не помню, но кажется, мы садились на лед у южного побережья. Кроме двух офицеров, никого из финнов там не было. Дома в городе пустые, все имущество вывезено. Финских офицеров удивило, когда из-под севшего на лед тяжелого бомбардировщика, внушительного по тому времени, выехала и направилась к берегу грузовая автомашина ЗИС-5.
Лед стоял в заливе долго. До середины апреля мы перевозили людей и грузы из Палдиски на Гангут.
2 апреля из Ленинграда к Ханко отправился первый караван судов с батареями дивизиона Бориса Митрофановича Гранина, имя которого было уже известно на Балтике по зимним рейдам его отчаянного отряда добровольцев в тыл белофиннов. Проводкой каравана занялся «Ермак», но даже с его помощью транспорты пробились к полуострову лишь 22 апреля.
Поздней весной, как только Финский залив очистился ото льда, наш военный флот получил выход на просторы Балтики. Аренда базы на Гангуте и переход в наше владение островов не только в Выборгском заливе, но и в Финском коренным образом меняли обстановку.
Нас, на эстонском берегу, торопили со строительством, но положение с каждым днем осложнялось. Правительство Пятса чинило всякие препятствия, особенно с так называемым отчуждением земель для выбранных по договору позиций.
Прислали многочисленную комиссию — в нее эстонское правительство назначило землемеров, агрономов, лесничих, врачей и, конечно, офицеров.
Стремление затянуть и оттянуть наши работы было явное. Саботаж под всякими предлогами, направляемый и поощряемый сверху. Сроки жесткие, а мы не можем начать строить — нет отчуждения. Добились отчуждения земли для казарменного городка, который должен строиться руками рабочих, нанятых на месте. Есть рабочие, жаждущие получить заработок, но власти мешают их найму, а кайтселийтчики стращают тех, кто готов нам помочь.
Только весной удалось добиться через центральные власти кое-каких перемен, нанять местных жителей для строительства военных городков, развернуть заготовку камня, песка и своими силами закончить сооружение трехорудийной батареи пушек Канэ на мысе Серош с учетом всех особенностей строительства финской батареи на Бьёрке: пушки были значительно разнесены друг от друга и установлены в отдельных дерево-земляных блоках, живучесть батареи стала высокой, но не было приборов управления огнем. Опять кустарщина, понижающая эффективность использования артиллерийского огня.
Строительство других батарей на Даго (Хийумаа) осложнял саботаж местных властей. План у начальника строительства 04 Е. С. Соколова был большой, сил мало. Транспорты с грузами неделями ждали разгрузки на рейдах у острова. Пришлось в помощь островитянам перевести туда 33-й отдельный инженерный батальон. Он подкрепил 36-й батальон, присланный ранее. Теперь островитяне не были в такой степени зависимы от местных рабочих.
На Эзеле (Сааремаа) работали тоже два отдельных батальона, входившие в состав линейного строительства 05 в городе Курессааре (Кингисепп). Возглавлял строительство отличный военный инженер и не менее замечательный человек Федор Николаевич Усков, военкомом был старший политрук Князев. Строители вообще стали главными героями нашего напряженного предвоенного года, особенно в период профашистского режима буржуазной Эстонии; а в первые же месяцы войны они показали себя как отличные боеспособные воины, прославились беззаветной храбростью и в обороне Таллина, и в боях на Моонзунде, и в гангутских десантах. Поэтому меня подчас удивляет необходимость доказывать тому или иному военкомату после войны, что боец строительного инженерного батальона был бойцом переднего края и до войны, и, тем более, во время войны.