На день погребения моего
Шрифт:
— Позволь прочитать для тебя. Здесь написано «Колумбова выставка, Чикаго, 1893». А здесь, на аверсе, без сомнений, найдешь надпись: «Колумбов полудоллар». Они стоили по доллару с носа.
— Так чт ты заплатил половиной чгото, что годилось только в Чикаго десять лэт назад. Шикарно. Всё, что мне надо — машины врмени, я в деле, да?
Уличный мальчишка ловко перебросил монету из одной руки в другую, пожал плечами и собрался уходить.
Но из-за его замечания среди Друзей Удачи воцарилось скованное молчание, действительно несоразмерное тому, что казалось просто неприятной колкостью, но причины они не смогли бы сформулировать, даже если бы их заставляли это сделать. Он был уже на середине соседнего узорчатого моста, когда Чик Заднелет вспомнил достаточно, чтобы позвать:
— Послушай, подожди минутку!
— У меня дела, — ответил юноша. — Давай быстрее.
— Ты сказал «машина времени». Что ты имел в виду?
— Нчего.
Но его ноги свидетельствовали об обратном.
— Нам нужно поговорить с тобой об этом потом. Где тебя можно найти?
— Ошбки нужно испрвить сейчас. Так что я вернусь.
Прежде, чем Чик успел возразить, нетерпеливый нунций растворился в лесистых окрестностях.
— Он сделал замечание, поверьте мне, я уж способен узнать замечание, когда его слышу, — кипятился Дерби Сосунок на пленарном заседании после Вечернего Сбора. Любящий тяжбы парень, который недавно стал Юрисконсультом Судна, в те дни горел желанием изучать свои прерогативы, и, по возможности, злоупотреблять ими. — Нам нужно найти судью, получить судебное предписание и заставить парня выложить всё, что ему известно.
— С большей вероятностью, — предположил Линдси, — спекулятивная острота Г. Д. Уэллса на эту тему была ухудшена для получения выгоды от «грошовых романов», которые наш посетитель, несомненно, все время читает, если предположить, что он вообще читает.
— Но это, — Рэндольф показал листок, который доставил юноша, — подписано Верховным Командованием «Друзей Удачи». А о них фактически уже многие годы ходят слухи, связанные с программой повышенной секретности, путешествия во времени. Этот парень, насколько нам известно, постоянный, но, возможно не всем довольный их сотрудник, и его странное замечание, таким образом, может оказаться зашифрованным приглашением обсудить с ним эту тему.
— Если его предпочтения в напитках окажутся столь же непритязательными, как его читательские вкусы, — посчитал Линдси, Казначей Отряда, — нам может хватить нашего фонда на покупку информации на один маленький бокальчик пива.
— Эххх, просто выпиши новый чек Национальной Ссуды, — беззаботно усмехнулся Дерби. — Большие Парни утвердят его машинально, и, возможно, это поможет нам выяснить, что они от нас скрывают.
В будущем он будет вспоминать эти слова с определенной горечью, к тому времени маленький отряд отправится в путешествие рокового исследования, и каждый из них по-своему будет жалеть о том, что отправился в него.
Словно подтверждая его слова, посыльный, «Штепсель» Лоуфсли, вернулся на следующий день с длинной и подробной инструкцией о том, как попасть в его личную штаб-квартиру «Леденец-Лаунж», оказавшуюся детским борделем в Районе злачных мест, одним из нескольких, которыми Штепсель управлял в рамках империи нищих, также включавшей опиумные притоны для мальчишек-газетчиков и нелегальные лотереи в воскресных школах.
Линдси Ноузворт, услышав это, конечно, дошел до белого каления:
— Мы должны немедленно прекратить общение с этим маленьким монстром. Наше моральное выживание в опасности.
— Движимый духом научного поиска, — предположил Чик Заднелет, — я не возражаю, как бы это ни было тошнотворно, встретиться с юным Лоуфсли, какой бы чудовищный свинарник он ни соизволил назвать своим офисом.
— А я, наверное, буду тебя сопровождать, — предложил Дерби Сосунок.
Обменялись ли они взглядами соучастников? Мнения расходятся. Как бы то ни было, ранним вечером двое сослуживцев, переодетые в соответствующие костюмы спортивного стиля цвета индиго и желтого крема, в жемчужно-серых котелках, отправились в Район злачных мест, в том направлении, которое им сообщил юный Лоуфсли, вскоре они погрузились в эту темную топографию Порока больше, чем когда-либо считали возможным, и вот, около полуночи, в густом прибрежном тумане, оказались перед ржавой железной дверью, которую охранял тот, кто мог бы быть маленьким мальчиком, если бы не его рост семь с половиной футов и соразмерные физические пропорции склонности к полноте. Что-то с эндокринной системой, видимо.
Сдвинув шляпу размером с лохань под более авторитетным углом:
— Джентльмены, мня звут Мелкий, что я мгу сдлать для вас?
— Постарайся на нас не наступить, — пробормотал Дерби.
— У нас назначена встреча со Штепселем, — мягко сказал Чик.
— Вы те самые Дрзя Удчи!
– закричал крупногабаритный амбал. — Вау, эт нстоящая честь для мня — встртить вас, я чтаю всё про ваш отряд, все на самом деле шикарные — кроме Ноузврта, наверное, насчет него я не уверен.
— Мы ему скажем, — сказал Дерби.
Когда они зашли внутрь, в нос ударил сильный букет запахов, словно выдыхаемый поврежденными легкими самого Разврата, здесь были пары алкоголя, дым табака и гашиша, ряд недорогих ароматов, среди которых выделялись опопонакс и вербена, тайные намеки на телесные выделения, раскаленные металлические сплавы и недавно горевший порох. Местный оркестрик во главе с контрабасом и саксофоном, также включавший скользящий корнет, мандолу и «жестяное» пианино, без устали шумел где-то под защитной сенью дыма. Где-то во мраке плавно двигались гурии, не достигшие половой зрелости, более-менее слегка одеты, танцевали соло или с клиентами, или друг с другом, бросая на Дерби оценивающие, если не гипнотизирующие, взгляды.
Пухлая энергичная певичка приблизительно десяти лет, ослепительная блондинка, вернулась после переодевания, платье расшито искусственными золотыми пайетками, которые были пришиты не к ткани, но лишь — непрочно — друг к другу, придавая ее внешнему виду порочность, манящую взгляд даже больше, чем откровенная нагота, и, под аккомпанемент маленького «джазового» оркестра начала петь:
Нас гнобят на окраинах,
Нами демпингуют в даунтауне,
Нас знают по всему городу,
Как Удавов Ночи —
Прикинь, девочки из Бауэри
Хотят путешествий и цветов
Мы стоим под стенкой,
Считаемся ничего себе!
Садись выпить
Или скачи в пляс,
Старая квашня миссис Гранди
Может коситься на нас,
Можешь привести жену и детишек,
А также дядь и теть
(Всем понравится)
В Адскую кухню сегодня ночью!
— Парни, если вам понрвится одна из этих пищух, просто назовите, прсмотрим, что можно сдлать, — предложил Штепсель.