На день погребения моего
Шрифт:
— Это тарахумарес, — сказал Эль Нато. — Они живут в пещерах на севере от Сьерра-Мадре, кто знает, что они делают здесь, так далеко от своего дома?
— Люди Уэрты не могут сюда забраться. Думаешь, именно от них они убежали?
Эль Нато пожал плечами:
— Уэрта обычно преследует яки или майя.
— Ну, если он их поймает, им конец, — сказал Фрэнк.
— Спасение индейцев — последнее, что мне сейчас нужно. Я должен думать о своих людях.
Эвболл знаком велел трем людям оставаться в пещере вне поля зрения:
— Вам всем лучше ехать дальше, я посмотрю, что можно сделать, и вскоре вас догоню.
— Чертов гринго хренов, — высказал свое мнение Хоакин.
Фрэнк и Эвболл подъехали к краю скалы, с которой открывался вид на долину. Спустя несколько минут внизу появился отряд солдат, линия сжималась, складывалась, растягивалась, возобновляла движение, как бесплотное крыло на фоне пепельного неба, пытающееся вспомнить правила ночного этикета.
Эвболл начал пристелку, напевая «Ла Кукарачу».
— Лучше поберечь патроны, — сказал Фрэнк. — Мы мало что можем сделать на таком расстоянии.
— Смотреть.
Раздался треск, и после секундной тишины в долине крошечный всадник завалился на спину, пытаясь схватить сомбреро, только что насильно сбитое с его головы.
— Не может ли это быть просто порыв ветра.
— Что я должен делать — начать их убивать, чтобы заслужить здесь уважение?
— Они подъехали достаточно близко, наверняка ищут нас.
Отряд, кажется, был в замешательстве, всадники разъехались врассыпную, каждые несколько минут меняя свое мнение.
— Муравьи в муравейнике, — хмыкнул Эвболл. — Посмотрим, смогу ли я выбить винтовку из его руки...
Он зарядил новую обойму и выстрелил.
— Слушай, хороший выстрел. Когда ты успел научиться так стрелять? Не возражаешь, если я...
— Попробуй под другим углом, пусть они задумаются.
Фрэнк смог продвинуться достаточно далеко в направлении, в котором они следовали, чтобы завязалась хорошая перестрелка, оставив два или три маузера, преследователи повернулись и удрали на вечеринку в салуне фанданго в городе, если повезет.
— Думаю, мне надо пойти посмотреть на этих индейцев, — сказал Фрэнк. Было еще кое-что. Эвболл любезно ждал:
— Потом я отправлюсь на север, обратно на Другую Сторону. Адьос, Мексика, прощай. Тебе интересно? Или...
Эвболл улыбнулся, хмыкнул, кивнул на ожидавших его всадников, пытаясь представить всё так, словно у него нет выбора:
— Es mi destino, Pancho, это моя судьба.
Нетерпеливый конь Эвболла уже начал отходить в сторону.
— Ладно, — сказал Фрэнк словно самому себе, — vaya con Dios, езжай с Богом.
— Hasta lueguito, до встречи, — сказал Эвболл. Они кивнули друг другу, каждый прикоснулся к полю шляпы, и разъехались в разные встречи.
Фрэнк поехал туда, где последний раз видел группу индейцев, и нашел их в неглубокой пещере на расстоянии приблизительно полумили в долине. Там был один мужчина и две женщины, одежды у них было не очень-то много, кроме красных бандан на головах.
— Ты спас нам жизнь, — сказал мужчина на мексиканском испанском.
— Я? Нет, — Фрэнк начал незаметно жестикулировать в сторону давно уехавших анархистас. — Но я хочу убедиться, что с вами всё в порядке, а потом продолжу свой путь.
— Кто-то спас нам жизнь, — сказал индеец.
— Да, но они уже уехали.
— Да, но ты здесь.
— Но...
— Ты едешь на север. Мы тоже. Давай немного проедем вместе. С твоего разрешения. Ты можешь найти что-то, что ищешь.
Он представился как Эль Эспиньеро: «Это не мое настоящее имя, так меня назвали шабочи». Он с ранних лет демонстрировал умение находить воду, изучая случайные россыпи колючек кактуса, вскоре стал практикующим брухо, всматривался в россыпи колючек и говорил людям, что случится с ними в ближайшем будущем — это грамматическое время было в те дни самым важным на Сьерре.
Одной из женщин была его жена, а вторая — ее младшая сестра, мужа которой увели и предположительно убили Уэртисты.
— Ее имя шабочи — Эстрелла, — сказал шаман. Он кивал, на губах появилась улыбка. — Это имя что-то значит для тебя. Она сейчас ищет нового мужчину. Ты спас ей жизнь.
Фрэнк посмотрел на нее. В странном же месте ему так внезапно напомнили о другой Эстрелле, возлюбленной Рифа в Ночесите, если повезло, сейчас она — мать крохи, который уже ходит и разговаривает. Эта девушка из племени тарахумаре была очень молодой, с поразительным водопадом черных волос, большими выразительными глазами, в которых пылал огонь. Она была одета для путешествия, то есть на ней почти ничего не было, при взгляде на нее нельзя было сказать, что она привыкла к рутинной работе. Но это была не Эстрелла Бриггз.
— Не я спас ей жизнь, — возразил Фрэнк. — Молодй парень, который действительно это сделал, уехал не так давно, я не уверен, что смогу его найти.
— Qu'e toza tienes all'a, что это у вас там, — отметила девушка, указывая на член Фрэнка, сейчас напоминавший маленькое, ну ладно, среднего размера бревно. Первый раз она обратилась прямо к нему. Ее сестра и Эль Эспиньеро тоже осмотрели член, потом они посовещались немного втроем на своем языке, хотя смех в переводе не нуждался.
После полутора дней путешествия Эль Эспиньеро привел Фрэнка к давно заброшенной серебряной выработке высоко над равниной, где росли молодые побеги кактуса, нопалес, и нежились на солнце ящерицы.
Фрэнк понял, что ожидал увидеть бесстрастное лицо дуэнде или мексиканского томминокера, который привел бы его вот так к какому-то склону выше, чем последняя стена без крыши, в царство ястребов и орлов, вывел бы за пределы его потребностей к свету или воздаянию дня, к какому-то скрытому колючим кустарникам входу, вниз под каркасами и косыми подпорками разбитых виселиц, он скорее позволит себя проглотить, чем активно войдет в исконную тайну этих гор — сейчас момент погружения настал, он не сделает ни одного движения, чтобы ему помешать.