На день погребения моего
Шрифт:
— А еще он не очень-то любит салунные зеркала, вот почему он всегда сидит в дальнем углу, как тот...
— Это происходит каждый раз, когда он заходит? — поинтересовался Фрэнк. — Почему бы просто не...поставить сначала бутылку, потом принести стакан, потом...
— Слышал такое предложение много раз, действительно надо бы так сделать, но здесь Денвер, у парней не так-то много развлечений, а на старину Золли просто подсели. Каждую ночь наблюдаем это представление.
Где-то в середине третьей смены Фрэнк пошел позавтракать оладьями в кафе вверх по улице, там он вскоре понял, что Стрэй всё это время находится на втором этаже с моторизованным бандитом, чей широко известный голубой «Эксельсиор» был припаркован снаружи, да, выражение довольства на ее лице, когда она возвращалась обратно в этот ресторан карманного формата, ее осанка, ее волосы — Бога ради, всего этого было достаточно, чтобы разорвать парня на две части, скажем так, спокойно, вы только посмотрите на нее — как может мужчина возмущаться и так далее, а другой был так травмирован, что измазал целую ресторанную скатерть слезами и соплями, не волнуясь, видит ли его кто-то. Когда она проскользнула внутрь, официантки в красивых нарядах (их на самом деле было больше, чем требовал размер зала и ночное время), смотрели на нее тем самым взглядом...
О, смотрите, а вот идет ее возлюбленный, знаменитый на региональном уровне Вэн «Оттяжка стрелы» Фили, Фрэнку показалось, что он выглядит почти слишком легендарным, чтобы у него осталась какая-то чувственность — его мотоциклетная экипировка была черной, скромной и неповреждаемой. Ни сказав ни слова, он прошел мимо Фрэнка, настроение которого не улучшилось, когда он понял, что за ним пристально наблюдают, кажется, уже долго, через промежность Вэна, ну, это общее направление... Вау. Такое поведение могло ускользнуть от внимания самого Вэна, но не от этих безжалостных веселых официанток, толпящихся в зале, Фрэнк не мог не думать о том, что они его обсуждают, особенно пока Вэн был на улице, консультируясь с Золтаном, который несколько часов назад пришел в себя после судорог, насчет таких механизмов мотоцикла, как заглушка, поскольку, учитывая нынешние сложности жизни Вэна, при которых многочисленные достижения ночи могли схлопнуться за долю секунды, характеристики двигателя могли значить всё.
Стрэй никак не могла допить полчашки кофе, она лениво улыбалась всем вокруг, включая Фрэнка, которого не узнала, если вообще когда-нибудь его видела, потом, наконец, допила свой кофе, поставила чашку на поднос с тарелками, ожидавшими официантку, свободно спрятала руку в карман пыльника и неподражаемой походкой вышла из зала, чтобы сесть позади и обнять чертова Вэна, подняв пыль и юбки движением столь же привычным и продуманным, как реверанс в День Бабушки, на самом деле она подняла юбки и на радость зевакам, достаточно высоко, чтобы они не загорелись от выхлопов транспортного средства. Присоединившись к толпе доброхотов, внимательных, как ковбои, наблюдающие за поездом на вокзале, Фрэнк тоже был там и помахал ей «адьос».
Когда он вернулся в Денвер, это был по-прежнему город Эда Чейза, и Фрэнк начал возвращаться к своим старым привычкам разбазаривания времени и денег, пока однажды ночью на Арапахо где-то между «Тортони» и «У Билла Джонса», где, как он слышал, его объявили, почетным Негром, хотя это оказался чей-то розыгрыш, Фрэнк наткнулся на преподобного Мосса Гэтлина, ехавшего на каком-то странном безлошадном трамвае с крохотной звонницей и звенящими церковными колоколами в задней части, а на переднем окне, где обычно размещался указатель маршрута, светились слова «АНАРХИСТСКИЙ РАЙ». Мосс был занят тем, что подбирал бродяг, спиногрызов, гениальных курителей опиума, нищих и сорвавшихся с катушек, фактически — всех, кто выглядел хоть немного беспомощным, и грузил их на борт своего Экспресса «А. Р». Фрэнк, вероятно, был признан подходящим, потому что Преподобный сразу его заметил и коснулся кончика шляпы.
— Добрый вечер, Фрэнк, — словно они виделись вчера.
Он потянул за рычаг, и транспортное средство замедлилось достаточно для того, чтобы Фрэнк смог залезть на борт.
— Вы когда-нибудь забываете какие-нибудь лица? — спросил восхищенный Фрэнк.
— Пару жен, возможно, — ответил Мосс Гэтлин. — Фрэнк, я всё никак не мог тебе рассказать, как ужасно поступили с твоим папой. Ты видел тех гнойных нелюдей, которые это сделали?
— Работаю над этим, — ответил Фрэнк, который после той доли секунды потусторонности в Коауиле понял, что никто на самом деле не говорит с ним об этом.
— Слышал одну-две истории, но нельзя сказать, что ходило много слухов.
— Сейчас вы об этом заговорили, и у нескольких представителей банды газетчиков забавно загорелись глаза, словно они хотят что-то сказать.
— Надеюсь, у тебя не возникло слишком много сомнений, из-за которых парень замирает, как мертвый, словно лежит в пыли.
— Никаких сомнений, — пожал плечами Фрэнк, — никаких переоценок и задних мыслей. Жребий брошен, не так ли.
— Как твоя мама восприняла новость?
— Хорошо.
— Ну же, ты должен рассказать миссис Вебб Траверс. Она — единственный человек на Земле, который должен это услышать, и именно от тебя.
— Стыдно признаться, Преподобный, но я даже не знаю, где она сейчас.
— Она поездила по разным городам, но последнее, что я слышал — она живет в Криппл. И если посодействует сему Господь, Фрэнк, я еду в том направлении, так что если тебе нужна компания...
— Вы ведь не поедете туда на этом агрегате?
— На этом? Просто одолжил на вечер. Дело в том, что...
Седобородый тип в двуколке преследовал их вниз по улице, кажется, уже некоторое время, и взволнованно кричал.
— Молот Ада, — проворчал Преподобный. — Я знаю, он выбрал неверный путь.
— Это слово «Анархистский» на лобовом стекле, — вдруг вспомнил Фрэнк, — выглядит так, словно кто-то написал его от руки с какой-то жестокостью, даже, скажем так, с ненавистью.
— Иеффай управляет этим придорожным ранчо для святош в Черри-Крик, и так он собирает свою паству. Я думал, что он сегодня уехал, так что я... Всё в порядке, Джефф! — замедляя ход. — Не стреляй!
— Эти души принадлежат мне, Мосс.
— А кто выполнял всю работу? Я буду брать по пятьдесят центов с носа.
— Быть мне расстригой, если тебе причитается больше двадцати пяти.
— Сорок, — сказал Мосс Гэтлин.
Пассажиры посмотрели на него с интересом.
— Преподобный? — удивился Фрэнк. — Мои религиозные воззрения...
— Мы можем обсудить это позже?
Они приехали на трамвайчике к Перевалу и перешли на узкоколейку, Преподобный рассказывал истории про Вебба, некоторые из них Фрэнк знал, о других догадывался, а некоторые были для него новостью.
— Иногда, — признался Фрэнк, — у меня возникает странное отношение к Слоуту. Это должен быть другой, папа был не тем человеком, из-за которого Слоут начал бы действовать самостоятельно.
— Слоут был предателем своего класса, Фрэнк, он наихудшим образом подыгрывал плутократам, ты оказал нам всем услугу, возможно, самому Слоуту даже больше, чем всем остальным. Это если ты о нем переживаешь. Он не попадет в Анархистский Рай, но куда бы он ни попал, это будет полезно для его души.
— В Рай Плутократов?