На двух тронах
Шрифт:
– Как? – Лика закрыла ладонями рот, округлив глаза.
– По предварительной версии – самоубийство, но доподлинно будет известно после экспертизы, – будничным тоном ответила я, хотя в голове у меня шла напряженная работа. Смерть Кати была такой своевременной, что я просто не могла заставить себя поверить в версию о самоубийстве. Как ни крути, но складывалось впечатление, что кто-то подслушал наш ночной разговор с Максимом, но я лично проверила дом на посторонние «жучки». Получалось, что это кто-то из домашних. Словно в подтверждение моих мыслей, зазвонил
– Это опять они, – сдавленно прошептала Платова. Сразу же догадавшись, о ком речь, я подскочила к телефону, чтобы попытаться разговорить преступника и тем самым выиграть так необходимое для определения номера и нахождения звонившего время, но, увы, ответом мне были лишь короткие гудки.
– Что, что он сказал?! – я непочтительно встряхнула Лику за плечи.
– Что осталось три дня, а потом они его убьют, – еле сдерживая слезы, выдавила она. – А потом мою девочку, – она обернулась на манеж, и из ее глаз все-таки пролились слезы при виде веселой возни Сонечки с ярко-розовым толстопопым плюшевым зайчиком.
– Лика, в следующий раз вы должны будете взять себя в руки, вы обязаны ради своего брата и дочери разговорить этого ублюдка, – начала, было, я, но, заметив, что хозяйка дома совершенно меня не слушает, с досадой добавила: – А лучше не подходите вообще к телефону, на звонки с этой минуты буду отвечать только я!
«Похоже, пора вплотную заняться этим делом, – решительно подумала я, оставив Лику наедине с дочерью, но продолжая внимательно наблюдать за ними из своей комнаты: – Первым делом надо связаться с Астаховым, – вспомнила я своего товарища по спецотряду, – пусть поднимет мне распечатку Ликиных звонков, что-то мне не нравится ее постоянная переписка».
И дело тут было не в том, что я хотела влезть в дела семейные, нет, я, как мясник, вырезающий из туши отменное филе, должна была отсечь все лишнее, а сделать это в моем случае можно было только, если проверить все ниточки и зацепки, возникающие по ходу расследования. Мысль о расследовании заставила меня поморщиться, эх, а ведь как все хорошо и понятно начиналось, вспомнила я наш первый разговор с Платовым и его фразу о том, что от меня ничего иного, кроме как охранять его дочь и жену, не требуется.
После вскрытия, а также найденных улик в доме Кати у следователя не осталось сомнений в том, что девушка покончила с собой, приняв большую дозу снотворного, относящегося к классу барбитуратов. Я не была удивлена, услышав это, ведь барбитураты очень часто фигурируют в делах о самоубийствах. Взять хотя бы нашумевшую трагедию с Мерилин Монро, которой врач прописал это средство в качестве антидепрессанта, совершенно не предполагая, чем закончится это назначение для первой красавицы заокеанского шоу-бизнеса далеких шестидесятых. Платов же и вовсе, казалось, даже выдохнул с облегчением, ведь вместе с секретаршей ушла и угроза его личной жизни. Едва милиционеры разрешили вести работу в офисе клиники в обычном режиме, как я немедленно посоветовала Максиму проверить стол и все ящики тумбочек и шкафов
Словно в дополнение уже нарисованной на словах картины, в самом нижнем ящике просторного шкафа, там, где покойная держала в исключительном порядке и строгой очередности архив из старой почты, среди разрешений на открытие клиники и первых договоров на покупку медицинского оборудования была найдена тонкая файловая папочка. В ней с аккуратной скрупулезностью были сложены копии выписок с лицевого счета Платова, того самого, на котором он в тайне от всех хранил необходимую для расширения бизнеса сумму.
– Что и требовалось доказать! – вынес свой вердикт Максим, делясь с нами последними новостями за поздним ужином.
– Вот ведь стерва какая, – не сдержала эмоций Лика и немедленно перекрестилась, вспомнив, видимо, что о покойниках плохо не говорят.
– Да, наверное, если, конечно, она на самом деле виновата, – пожала я плечами.
– Как! – Максим шваркнул вилку о край тарелки. – Она, больше некому…
– Возможно, но все это очень странно, – задумчиво произнесла я, не замечая раздражения хозяев дома.
– Женя, ну что вы опять лезете не в свое дело, – начал, было, сердиться Максим, но, видимо, он уже окончательно уверился в виновности секретарши и по этой причине злился совсем чуть-чуть.
– Да что такое, разве нужны еще какие-то доказательства? – Лика уставилась на меня своими ярко подведенными темно-синим карандашом глазами.
– Не знаю, что именно не дает мне принять версию с Катиным предательством как окончательную… Завтра похороны, думаю, стоит понаблюдать за теми, кто придет проститься с девушкой, возможно, откроются новые обстоятельства, – сказала я, хотя и сама бы не смогла в данный момент объяснить, что конкретно имею в виду.
– Что ж, раз так, то поедемте вместе, – предложил Максим, – а за девочкой и Ликой присмотрит Антон…
– Но эти негодяи опять звонили, уже после того, как стало известно об убийстве твоей секретарши, – испугалась Лика.
– Исключено, – резко отмела я решение Платова. – Я не могу подвергать девочку риску, смерть Кати ничего не решает, мы поедем все вместе, только мы не станем покидать машину, я понаблюдаю издалека. Думаю, все это займет не больше часа, а я приму дополнительные меры предосторожности…
– Какие? – наивно хлопая длиннющими, очевидно накладными, ресницами, спросила Лика.
– Надежные, – уверила я ее, не считая нужным посвящать эту размалеванную куклу во все секреты своей профессии. Да и не стоило ей знать ни об аккуратном «вальтере» – моем любимце и вечном спутнике на работе, ни о прикрепленном к внешней стороне моего бедра под юбкой ноже.
– Что ж, Женя, ваши опасения не беспочвенны, поступим так, как вы сказали, – после минутной паузы решил Платов, я спокойно продолжила ужинать, не обращая внимания на бесконечные довольно глупые вопросы, которыми Лика принялась засыпать своего уставшего, но, несмотря ни на что, терпеливо ей отвечающего, мужа.