На Фонтанке водку пил… (сборник)
Шрифт:
Холодильник совсем пуст, рыжий котенок не хочет знать своего места, везде гадит…
Странности, заявления об уходе, которые Гога складывал в стол…
Болезнь, ранний побег со сцены, бедность, бедность, беда…
Кажется, это сын сказал ей об Ирине в «Трех сестрах»:
— Ты слишком стара для этой роли…
И она отказалась ее играть. И Татьяны в «Мещанах» стала стесняться…
Такая смертельная впечатлительность…
Она и раньше сама отправлялась в больницу, почувствует, что пора, и — ходом на Петроградскую, в психиатрический дом, что всегда назывался желтым. А однажды Гога ее
Она воспрянула, мигом поздоровела, репетиции, репетиции, сцена, свет. Эмма Попова играет… «Ах, как пылали жирандоли!»
Нина Горлова, преданная душа, реквизитор с фотокамерой, полжизни, кажется, Эмме отдала, верный друг и летописец, сказала:
— Эмма была не одна, было три Эммы: светлый ангел, больная женщина и дьяволица…
Сережа репетировал с Эммой бережно, иногда тайком, прячась от чужих глаз, запираясь часов на пять… Мадлена Бежар — слишком ее роль…
Через много лет он приехал из Москвы, пошел навестить Эмму. А Эмма надела седой парик, играет взаперти, сама с собой…
— Ой, Сережа!.. Видишь, какая я седая стала!..
Он снял кепку и показал голову:
— А какой я?..
Эмма все поняла, сдернула парик, черная, худая.
— Прости меня! Входи, входи!..
Говорили о ее странном письме Товстоногову — ровные строчки подчеркнуты красным, синим, зеленым, красным, зеленым, просьбы о прощении, клятвы, уверения, мольба…
Когда Гога умер, она затворилась и не выходила из комнаты, кажется, года три… Пряталась от всех, молчала, скрывалась…
И вдруг вышла сияющая и сказала:
— Знаешь, Нина, меня Георгий Александрович простил!.. Пришел во сне и простил!..
Лет пятнадцать, до самой смерти, она не работала в театре и не бывала нигде. Ни-где… Ни-где… Ни-ко-гда…
Ш а р р о н. Значенье слова «никогда» понимаешь ли?..
Страшно было слушать ее в этой сцене, как будто Эмма сыграла не роль, а свою судьбу…
Ш а р р о н. Вы больны, бедная?
М а д л е н а. Больна, мой архиепископ…
Ш а р р о н (страдальчески). Что же, хочешь оставить мир?
М а д л е н а. Хочу оставить мир.
Ш а р р о н. Чем больна?
М а д л е н а. Врачи сказали, что сгнила моя кровь, и вижу дьявола, и боюсь его…
Близкая подруга называла ее ведьмой и колдуньей, говорила, что она вместе с матерью ворожила на Лысой горе, чтобы отомстить Пашке Луспекаеву за то, что не принял ее любви, что мучится теперь за грехи колдовства.
Легенда, легенда, не верю!..
Но почему про нее?..
Ш а р р о н. Чем грешна, говори. М а д л е н а. Всю жизнь грешила, мой отец. Была великой блудницей, лгала, много лет была актрисой и всех прельщала.
Дайте перевести дух, я с ней в этой сцене…
«Эмма — это я!» —
— Эмма — это загадка большая, — сказала Ниночка Горлова, а она знала.
Если бы не она, не Флора Малинова — друг, ангел света, и Нина Усатова — актриса, кормилица, если бы не они, Эмма раньше бы погибла, они спасали втроем… Приходили, беседовали, кормили…
В самом конце был просвет. Эмму взяли из домашнего плена, повезли в Дом ветеранов сцены на Петровский, 13…
— Кого вы нам привезли?.. Это же дистрофик!.. А одежда где?
— Нет одежды…
Только здесь пришла в себя, стала забывать голод, ужас и тьму…
Захотела читать стихи Ахматовой…
И вдруг ниточка оборвалась.
— Ее проводили с достоинством, — сказала Нина, — с большой сцены… В гробу лежала такая красивая…
10
Из Москвы в Ленинград
19 марта 1932 года
Дорогой Павел Сергеевич! [41]
Разбиваю письмо на главы. Иначе запутаюсь.
Глава 1. Удар финским ножом
Большой Драматический театр в Ленинграде прислал мне сообщение о том, что Худполитсовет отклонил мою пьесу «Мольер». Театр освободил меня от обязательств по договору…
41
Павел Сергеевич Попов сам назначил себя на роль биографа Булгакова, а Михаил Афанасьевич продолжал ему писать даже живя по соседству, в арбатских переулках. Ввиду того что письма публиковались, привожу их с некоторыми сокращениями.
Прежде всего это такой удар для меня, что описывать его не буду. Тяжело и долго. На апрельскую (примерно) премьеру на Фонтанке я поставил все. Карту убили. Дымом улетело лето…
Не говорите никому, чтобы на этом не сыграли и не причинили бы мне дальнейший вред.
Далее это обозначает, что, к ужасу моему, виза Главреперткома действительна на всех пьесах, кроме моих…
Кто же снял? Театр? Помилуйте! За что же он 1200 рублей заплатил и гонял члена дирекции в Москву писать со мной договор?
Наконец, грянула информация из Ленинграда. Оказалось, что пьесу снял не государственный орган… Убило «Мольера» частное, неответственное, неполитическое, кустарное и скромное лицо и по соображениям совершенно не политическим. Лицо это по профессии драматург. Оно явилось в театр и так напугало его, что он выронил пьесу…
Что же это такое?!
Это вот что: на Фонтанке среди бела дня меня ударили сзади финским ножом при молчаливо стоящей публике. Театр, впрочем, божится, что он кричал «караул», но никто не прибежал на помощь.