На Фонтанке водку пил… (сборник)
Шрифт:
26.10.1932 г., карандаш.
В дирекцию Большого драматического театра
Настоящим письмом изъявляю согласие на пролонгацию нашего договора от 12 октября 1931 г. на пьесу «Мольер» с тем, чтобы пьеса была выпущена БДТтеатром (зачеркнуто) не позднее 1 ноября 1933 г.
Однако, учитывая то, что вследствие оттяжки постановки я не получаю авторского гонорара за исполнениемоего (зачеркнуто) «Мольера», я прошу дирекцию Большого драматического
Одну тысячу рублей дирекция(знак вставки) БДТ уплачивает мне не позднее 26 октября 1932 г. и одну тысяча рублей — не позднее 15 ноября 1932 г.
Михаил Булгаков
Этот черновик датирован 26 октября 1932 года, и повторение даты в тексте — одна тысяча «не позднее 26 октября 1932 года»— привели Р. к выводу о том, что Е.И. Чесноков (или Т.И.Бережной) первую тысячу привез в Москву нынче же и, скорее всего, сидел рядом, в кабинете Булгакова, участвуя в составлении хитрого письма…
Почте предоставлялась доставка второй тысячи, и тут Михаил Афанасьевич был вынужден о себе напомнить.
Пушкинский дом, ф. 369, ед. хр. 144.
6 ноября 32 г., Москва
Милый Тимофей Иванович,
у меня есть срочный платеж. Поэтому у меня к Вам просьба — пришлите мне следуемые мне деньги именно к этому сроку.
Если кто-нибудь от Вас едет в Москву, было бы хорошо, если бы он передал деньги мне лично. Если же нет — я полагаю, что лучше всего было бы перевести их мне молнией с одновременной посылкой мне молнии-телеграммы, где был бы указан номер перевода.
Привет театру. М. Булгаков
Б. Пироговская, 35а, кв. 6
Пушкинский дом, ф. 369.
16 ноября 1932 г.
Телеграмма
Ленинград, Фонтанка, 65, Театр
Шапиро, Чеснокову
Жду условленную тысячу молнией.
Бережной не ответил на спешное письмо. Булгаков
И тут же квитанция от 16 ноября 1932 года за № 126, документ о приеме телеграммы и уплате за нее 2 рублей 75 копеек…
Ответ Чеснокова — молниеносен…
Телеграмма
Булгакову, Б. Пироговская, д. 35а [44]
17 ноября 17 ч. 15 м.
Связи финансовыми затруднениями(высылаем) декадный срок не сердитесь Привет Чесноков
44
Публикуется
Здесь становится очевидно, что стороны исполнены взаимной приязни и мучатся одним — невозможностью увидеть «Мольера» на сцене БДТ… И еще…
Чем хорош архивный документ?..
Прикасаешься к тому же листку, которого касался автор.
В момент касания время скрывается в небесную щель и исчезает, как летающая тарелка…
11
Прежде ноябрьской переписки случилась сентябрьская встреча, о которой рассказала Елена Сергеевна.
— Но, очевидно, все-таки это была судьба. Потому что, когда я первый раз вышла на улицу [После двадцати месяцев сиденья взаперти. — В.Р.], я встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: «Я не могу без тебя жить». И я ответила: «И я тоже». И мы решили соединиться, несмотря ни на что. Но тогда же он мне сказал то, что, я не знаю почему, но приняла со смехом. Он мне сказал: «Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках…» И я, смеясь, сказала: «Конечно, конечно, ты будешь умирать у меня на…» Он сказал: «Я говорю очень серьезно, поклянись». И в результате я поклялась…
Потом была странная переписка с ее мужем, и Булгаков вывел на листке: «…я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше…»Он просил ее мужа «пройти мимо»этой любви, но Шиловский, не заботясь о тоне, вызвал его для разговора один на один, и Елена Сергеевна, проводив Булгакова, пряталась на другой стороне переулка, за воротами церкви…
При встрече соперников на сцене снова появился пистолет, и бледный Булгаков, чувствуя себя персонажем еще не написанной пьесы, сказал:
— Не будете же вы стрелять в безоружного?.. Дуэль — пожалуйста!.. [45]
Но как бы там ни было, они соединились, «Мастер» и «Маргарита», и вместо новой квартиры Михаил Афанасьевич подарил Елене Сергеевне нечеткую фотографию того же кабинета на Пироговской с двумя ступеньками вверхи надписал: «Елене от Михаила»…
Это случилось в начале сентября 1932 года. В середине октября они уехали в Ленинград для переговоров с театрами…
45
Чудакова М. С.371.
Сперва не могли вспомнить, с кого началось…
Ни Юрский, на Басик, ни Кочерга…
И Р. ломал голову… Никак…
Память подводит, когда повтор становится ритуалом.
С кого же начался ритуал?..
Стали рассуждать вместе и порознь: Изиль Заблудовский, зав. костюмерным Татьяна Руданова, главный машинист сцены, заслуженный работник культуры Велимеев Адиль…
Большинство считало — с Паши Панкова, но двое называли Ефима Захаровича Копеляна…
Логика была такова: «Мольер» вышел в 1973-м, Юрский уехал в Москву в конце 1977-го и до последних дней в Ленинграде «Мольера» играл. Не могло же быть, чтобы декорация идущего спектакля пошла на другой…