На глазах у сорока миллионов

Макбейн Эд

– Это не ваш друг? – спросил он.

– Нет. И, кроме того, тот не мой друг.

– Лейтенант считает, что он вполне мог быть одним из ваших бывших дружков.

– Нет.

– Или кем-то из ваших прежних знакомых.

– Нет.

– Вы уверены, что его не было на снимках, которые вам показали вчера?

– Совершенно уверена. Я не знаю этого человека и не могу представить, что ему от меня надо.

– По этому поводу у лейтенанта тоже есть кое-какие мысли.

– Какие же это мысли?

– Мне бы не хотелось обсуждать это.

– Это почему же?

– Потому что... нет, мне не хотелось

бы.

– Лейтенант, наверное, считает, что этот человек хочет переспать со мной? – предположила Синди.

– Что?

– Я сказала, что...

– Да, что-то в этом роде, – ответил Клинг и откашлялся.

– Чему тут удивляться, – сказала Синди.

В этот момент пришел официант, спасая Клинга от дальнейших объяснений. Синди заказала на первое фирменное блюдо “антипасто”. Клингу принесли заказанный им рыбный суп. Он подождал, пока есть начнет Синди.

– Ну и как? – спросил он.

– Очень хорошо.

Какое-то время они ели молча.

– Так в чем же состоит план? – спросила Синди.

– Лейтенант считает, что ваш поклонник – человек отчаянный, и здесь он прав, как мне кажется. Лейтенант надеется, что он увидит нас вместе и нападет на меня.

– И что дальше?

– А дальше я даю ему отпор и отвожу его в полицию.

– Герой вы мой, – сухо заметила Синди и подцепила с тарелки анчоус.

– Предполагается, что я буду проводить с вами как можно больше времени, – сказал Клинг и после паузы продолжил: – Видимо, мы сегодня вечером поужинаем вместе.

– Что?

– Да, – подтвердил Клинг.

– Послушайте, мистер Клинг...

– Это не моя идея, мисс Форрест.

– А если у меня другие планы?

– Они действительно у вас есть?

– Нет, но...

– Тогда нет проблем.

– Я не хочу ужинать, мистер Клинг, одна, без партнера.

– Я буду вашим партнером.

– Я не об этом. Я живу на собственные доходы. И не могу себе позволить...

– Я сожалею, но финансовые условия таковы, как я уже их вам изложил...

– Да, но объясните вашему лейтенанту, что я не могу себе позволить ужинать в ресторане каждый вечер, вот и все. Я зарабатываю сто два доллара в неделю за вычетом налогов, мистер Клинг. Я плачу за обучение в колледже и снимаю квартиру...

– Я не думаю, что это продлится долго. Если ваш ухажер выследит нас, то появится он очень скоро. А до тех пор нам придется мириться с существующим положением. Вы видели последний фильм Хичкока?

– Что?

– Новый...

– Нет, не видела.

– Значит, мы пойдем посмотрим его после ужина.

– Зачем?

– Нам надо оставаться вместе. – Клинг помолчал. – В качестве альтернативы я могу предложить прогулку, но, боюсь, вечером будет холодно.

– А я предлагаю вам сразу после ужина отправляться домой, – сказала Синди. – К концу дня я очень устаю. Во вторник, среду и четверг я едва успеваю съесть бутерброд и бегу на занятия. Я не из тех девиц, что прожигают жизнь. Думаю, вы это понимаете.

– Приказ лейтенанта, – сказал Клинг.

– Ясно, только вы ему самому предложите посмотреть новый фильм Хичкока. Я поужинаю с вами, раз вы настаиваете, но после этого я пойду спать. – Синди помолчала. – И вас я с собой не зову.

– Это понятно. Но в этом городе много жителей, мисс Форрест, и один из них – тот тип, что охотится за вами. Я не знаю, сколько времени нам потребуется, чтобы выкурить его, я не знаю, где и когда он выследит нас, но я точно знаю, что он не увидит нас вместе, если вы будете нежиться в своей постели, а я – в своей. – Клинг глубоко вздохнул. – Так что сегодня вечером, мисс Форрест, мы вместе отужинаем, потом пойдем смотреть фильм Хичкока. А затем выпьем где-нибудь кофе, а уж после этого я провожу вас домой. Завтра суббота, поэтому мы вполне можем отдохнуть на славу. И в воскресенье тоже. В понедельник...

– О, Боже, – сказала Синди.

– Веселее, – заметил Клинг. – Вон несут ваше горячее.

* * *

Из-за того, что белый ударил негра в баре на Калвер-авеню приблизительно в то время, когда Синди ела горячее, пятеро детективов 87-го участка были вызваны по тревоге для подавления того, что выглядело, как начало настоящего бунта. Среди этих пятерых оказались Мейер и Карелла, их шеф руководствовался тем, что Стэн Джиффорд уже мертв, а вот потасовка на Калвер-авеню, если вовремя не вмешаться, может привести ко многим новым трупам.

Разумеется, немедленно сделать было ничего нельзя. Бунт или начинается, или нет, и очень часто присутствие полицейских лишь будоражит толпу, приводя к прямо противоположным результатам. Полицейские и детективы 87-го участка могли только выжидать, кого-то успокаивая, высматривая в толпе тех, кому еще хоть что-то можно втолковать, и разъясняя им, что арестованы оба участника драки, а не только негр. Одних можно запугать, других – нет. Полицейские бродили по улицам, пытаясь убедить толпу мягкими уговорами и дружеским похлопыванием по плечу. В тот октябрьский день долго все висело на волоске.

К четырем часам толпы стали расходиться. Дежурных полицейских оставили в районе в усиленных нарядах, а детективов отпустили к их привычным занятиям. Мейер и Карелла отправились в центр города к Марии Вальехо.

Ее улица была в одном из лучших районов города – это были кварталы старых кирпичных домов с чистыми крылечками и застекленными входными дверями. Они вошли в небольшое парадное с почтовыми ящиками из начищенной бронзы и такими же блестящими кнопками звонков, нашли в списке под номером двадцать два квартиру Марии и позвонили. Ответный звонок звучал долго и настойчиво: он преследовал их даже на покрытой ковровой дорожкой лестнице, когда они поднимались на второй этаж. Они позвонили в дверь с полированными бронзовыми двойками. Дверь открылась почти тотчас же.

Мария была маленькой, очень энергичной брюнеткой. Ей было около тридцати двух лет, ее черные густые волосы были стянуты на затылке, на лице блестели карие глаза, красовался большой рот и прямой, явно подправленный хирургом-косметологом нос. Она была одета в белую блузку и черные узкие брюки. В ушах висели две круглые сережки, других украшений она не носила. Она открыла дверь так, будто ждала гостей на вечеринку, и, увидев детективов, ужасно удивилась.

– Да? – сказала она. – В чем дело? – Она говорила без тени акцента. Если бы Карелле предложили определить по ее речи, откуда она родом, он бы выбрал Бостон или его окрестности.