На грани смерти

Смейз Р

– Это как раз то, что мне нужно!
– мелькнула у меня мысль.

Я быстро подошел и взял билет до Буэнос-Айреса, уже зная, что выйду в Боготе или Лиме, чтобы покинуть американский континент. Оставшееся время я скоротал за стаканчиком виски в баре.

Наконец, объявили посадку. Я внимательно наблюдал за отлетающими пассажирами, но ничего подозрительного не заметил. Почти перед самым окончанием посадки, я прошел в самолет. Я чувствовал, что весь покрыт липким потом, то ли от жары, то ли от пережитого волнения.

Во время полета я еще раз перебрал

все мысленно и пришел к выводу, что самолет мне следует покинуть в первом же аэропорту, чтобы затем продолжить свое бегство. Я путешествовал только с одним портфелем, а поэтому, когда мы приземлились в Боготе, я решил больше не возвращаться в самолет и тихо направился к выходу из здания аэропорта.

– Фернандо!.. Миа амиго!..
– раздался рядом незнакомый голос.

Я остановился, уставясь на незнакомца, который приближался ко мне с радостной улыбкой, протягивая мне руку. Я так растерялся, думая, что мужчина просто обознался, что даже не схватился за пистолет, который был у меня за поясом.

– Миа амиго!..
– радостно повторил он, беря меня за локоть.

И тут я почувствовал легкий укол... Весь мир закрутился у меня перед глазами... Сквозь туман и шум до меня донесся незнакомый голос:

– Помогите, пожалуйста. Моему другу стало плохо от жары и виски...
– и чьи-то руки бережно подхватили меня...

Глава 4

Педро Хуанес оторвался от записей, откинулся в кресле, рывком руки ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки, как будто тот его душил. Затем он провел рукой по коротко остриженным волосам с проседью. В этот момент он выглядел даже несколько старше своих тридцати двух лет. На бледном лице проступала желтизна, след перенесенной тропической лихорадки. Он уже знал эту историю, знал и ее финал, но переживал еще раз все подробности, пережитые близким для него человеком, чтобы в конце этих записей еще раз уточнить то, что должен выполнить оставшийся в живых, помня последнюю волю умирающего... Он плеснул себе в стакан виски, выпил и закурив сигарету, вновь углубился в чтение записей.

Очнулся я в подвале незнакомого мне дома. Мои руки были крепко связаны веревкой, а передо мной сидел улыбающийся Мигу эль.

– Ну что, отродье собаки, думал, что уйдешь от нас?
– проговорил он, показывая свои золотые зубы.
– Теперь ты будешь проклинать тот день и час, когда мексиканская шлюха произвела на свет такого ублюдка, как ты...

Я набрал силы и плюнул в его улыбающуюся, наклоненную ко мне рожу. Тут же я почувствовал сзади отменный удар, и все поплыло у меня перед глазами.

– Осторожно!
– воскликнул Мигуэль.
– Ты можешь так убить его, Фред, а пока мы еще не закончили с ним беседу...

В лицо мне кто-то плеснул воды, и я снова увидел сначала расплывчатое, а потом более реальное лицо Мигуэля, и тут у меня возникла идея использовать свой последний козырь.

– Подонок, - процедил я сквозь зубы, - грязная вонючая свинья... Это ты еще, мерзкий предатель, смеешь меня обзывать?!.. Жаль, что я тебя за твою подлость не убил в первый же день нашего знакомства!..

–

О чем ты говоришь, Томпсон?
– удивился он.
– Это ты решил нас всех околпачить, удрав на машине охранника.

– А как бы вы сами поступили на моем месте, узнав, что вас хотят прикончить после окончания дела, а?
– усмехнулся я.
– Я-то играл абсолютно честно, работая только за деньги, а вот вы оказались подонком, сеньор Мигуэль...

– Но о чем ты?!
– его изумление казалось вполне искренним.

– Хватит блефовать, сеньор Мигуэль, - сказал я.
– Вы втянули в большую игру сосунков. Им бы пить хорошее вино, да ласкать славных девчонок, наслаждаясь жизнью, а вы втянули их. Они же еще не научились контролировать свои поступки и слова...

– Кого и что ты имеешь в виду?

– Ваших подручных: Хосе и Раймундо. У Раймундо в последний вечер не выдержали нервы. Вы, сеньор Мигуэль, знали обо мне многое, но не все. Дело в том, что Макс не знал... Я же вырос в этих ваших бананово-оранжевых республиках, не только язык изучил, но и диалекты.
– И я скопировал произношение Раймундо:

– "А куда мы денем потом труп?" Скажите, а вам бы понравился этот вопрос, обращенный к Хосе, когда Раймундо был в полной уверенности, что я ничего не понимаю? Они перед этим слишком много отпустили нелестных замечаний в мой адрес, но я на них не реагировал.

Улыбка исчезла с его лица, и оно приобрело глупый вид маски.

– Ты не так их понял, Томпсон, - сказал он после паузы.
– Они имели в виду труп полковника, застреленного из твоего пистолета...

– Я и об этом знаю, сеньор Мигуэль, но не считайте меня за глупца; они не принимали участия в убийстве полковника Альберто Родригеса, а поэтому с какой стати их должен был волновать его труп? И как бы вам понравился такой вопрос в тот момент, когда бы вы вели честную игру?

– Да... да, пожалуй, ты прав, - пришлось согласиться ему.

– Ну, а если так, - сказал я, пытаясь не упустить инициативу, - и вы вынуждены это признать, то прикажите развязать мне руки, чтобы устранить это недоразумение, если таковое действительно имело место, - я испытующе смотрел на него.
– Чтобы мы могли подумать о честном завершении дела, так как под побоями ваших парней я ничего не скажу... А вам-то, - усмехнулся я, бумаги, вероятно, очень нужны, хотя я и мог бы сказать, что не взял их тогда из виллы.
– Произнося эти слова, я ни на секунду не верил в его честность, но хотел выиграть время.

– Хорошо, - проговорил он, подумав, - но ты должен дать слово, что продолжишь честную игру и не попытаешься бежать.

– А куда бежать?
– я обвел взглядом бетонированный подвал, железную дверь и маленькое зарешеченное окно.

– В этом ты прав. Развяжи ему руки, - сказал Мигуэль кому-то.

Из-за моей спины вышел Фред и ножом разрезал мне веревки на руках, двигая челюстями в такт жеванию резинки. Потом он сложил нож и, усмехаясь, положил его в карман. Я стоял, разминая затекшие руки.