На ходовом мостике
Шрифт:
Заканчивая училище, мы готовились стать артиллеристами. На выпускном курсе мы, как говорится, дневаля и ночевали в кабинетах артиллерийской стрельбы и матчасти. Это было хозяйство Бориса Францевича Винтера. Старый морской артиллерист являл собой образец точности, ясности и пунктуальности. Во время учебного процесса он был очень скуп на похвалы. Знание всех видов корабельного вооружения со стороны будущих морских артиллеристов он воспринимал как само собой разумеющееся - так к чему похвалы? Зато на государственном экзамене по материальной части у нас был самый высокий балл. [12]
Да и в теории артиллерийской стрельбы мы не отставали - не зря Григорий Николаевич Оленев и Евгений Васильевич Ляпидиевский, не считаясь со своим временем, постоянно организовывали консультации, могли позаниматься с каждым в отдельности, порешать
В подборе преподавателей, в том, что в училище возникла атмосфера напряженной учебы, порожденная взаимной заинтересованностью курсантов и преподавателей, была большая заслуга наставников - тон всему задал наш первый начальник училища Юрий Федорович Ралль. Однако вскоре он покинул училище и ушел служить на флот, оставив о себе добрую память за вклад, который внес в подготовку кадров. Поэтому впечатление о Юрии Федоровиче создалось больше по рассказам старших курсантов, отзывавшихся о нем как об образованном командире. До училища Ю. Ф. Ралль преподавал тактику в Военно-морской академии и командовал линкором «Марат». В годы Великой Отечественной войны мы не раз еще услышим фамилию Юрия Федоровича как преданного и мужественного сына народа, занимавшего ряд ответственных командных должностей на Балтийском флоте.
Как я уже говорил, наше поступление в училище совпало с началом осуществления новой судостроительной программы и перевооружением флота. Тогда же в училище пришел новый начальник и комиссар Алексей Николаевич Татаринов. Думается, выбор его кандидатуры был не случаен. Училище нуждалось в начальнике с высокими партийными качествами, организаторскими способностями, требовательном администраторе и заботливом воспитателе. У Татаринова на все хватало времени, до всего доходили руки. Не раз он посещал аудиторные занятия, бывал в жилых помещениях, производил смотры, объявлял боевые и пожарные тревоги. Он самым внимательным образом следил за внедрением новой организации и за процессом обучения по специальности. Приход Алексея Николаевича почувствовали все - от курсантов-первокурсников до преподавателей и начальников курсов. Даже повара начали радовать нас новыми блюдами. У курсантов заметно улучшился внешний вид - получить замечание от самого Татаринова считалось постыдным, а встретиться с ним можно было в любой момент в коридоре, в аудитории, в столовой.
Нет, мы не боялись начальника училища, мы видели [13] в нем живого героя штурма Зимнего, чья матросская биография началась еще в 1915 году на Балтийском флоте. В 1918 году он добровольцем ушел на сухопутные фронты, устанавливал Советскую власть сначала как командир партизанского отряда, а затем и бригады. Потом четыре года вновь служил на Черноморском флоте, командовал экипажем, учебным отрядом. В 1927 году окончил Военно-морскую академию и был назначен начальником Высшего военно-морского училища имени Ф. Э. Дзержинского, а в 1930-м перешел к нам. Думается, что личный опыт Татаринова подсказал ему главную идею обучения, которую он последовательно внедрял в течение всего учебного процесса: морская практика и аудиторное обучение должны стать двумя составными единого процесса. Только при этом условии вчерашние выпускники быстрее станут в строй. В этом заинтересован флот, в этом заинтересованы и курсанты.
Как сегодня, помню июньский погожий день, залитую солнцем набережную лейтенанта Шмидта. Двумя шеренгами наш курс выстроился на набережной. Перед строем - коренастая фигура Татаринова, затянутая в темно-синий китель с золотыми галунами на рукаве. Движения его скупы, сдержаны. Мы знаем, что сейчас он скажет нам слова напутствия - предстоит очередная практика. Нам передается торжественное настроение начальника училища - кончен второй курс, впереди новая встреча с морем.
Татаринов принимает рапорт, делает шаг вперед.
– Товарищи курсанты! Сейчас вы направляетесь на крейсер «Аврора». Имя свое он получил в честь фрегата, прославившегося при обороне Петропавловска. В 1905 году крейсер участвовал в Цусимском сражении, а 25 октября 1917 года возвестил миру о начале эры социалистической революции. Во время гражданской войны и интервенции капиталистических держав матросы «Авроры» героически дрались на многих фронтах. За заслуги перед революцией крейсер «Аврора» награжден орденом Красного Знамени. Словом, это наш, большевистский корабль. Будьте же достойны тех славных матросов и офицеров, которые
Еще издали, при подходе к Кронштадтскому рейду, узнаем силуэт крейсера: три высоких трубы, возвышающиеся над палубными надстройками, крутые бронированные борта. [14]
К нашему приходу все готово. Разошлись по кубрикам, уложили пожитки и поспешили на верхнюю палубу, к знаменитому баковому орудию, на щите которого видна четкая надпись: «6-дм баковое орудие, из которого произведен исторический выстрел 25 октября 1917 г. в момент взятия Зимнего дворца. Крейсер «Аврора» 1927 г.» Затем обошли весь крейсер. Несмотря на солидный возраст (крейсер был спущен на воду в 1903 году), «Аврора» плавала еще вполне надежно. Да и после нас отходила не одну кампанию с курсантами. Во время Великой Отечественной войны, в период героической обороны Ленинграда, «Аврора», находясь в составе противовоздушной обороны города, своими орудиями отбивала налеты вражеской авиации. И только 17 ноября 1948 года Краснознаменный крейсер установлен на вечную стоянку у Петроградской набережной и передан Ленинградскому Нахимовскому училищу. Сейчас на крейсере «Аврора» - филиал Центрального военно-морского музея.
А в те дни крейсер стал нашим домом. Ночью, после вахты, лежа в койке и ощущая свежее дуновение ветра из иллюминатора, еще и еще раз переживаешь прожитый день, снова отдаешь и исполняешь команды, перепроверяешь себя. Вчера ты был дублером вахтенного начальника, сегодня - нес вахту на сигнальном мостике. Изо дня в день мы проходим на крейсере все ступени корабельной организации, и на каждой из них есть свои сложности и особенности. Постичь бы их скорей! Ведь это раньше офицеру нужно было избороздить не одну тысячу миль, чтоб подняться на ходовой мостик командиром; а сейчас, когда вскоре появится много новых кораблей, когда флот молодеет, как знать, - четыре-пять лет, и самому придется командовать кораблем. Ты будешь в ответе за корабль и человеческие жизни. Море не любит слабых, не терпит командиров, не уверенных в себе и в своих подчиненных. Так что, давай, постигай все премудрости моряцкого ремесла сейчас, когда у тебя есть надежные наставники и учителя.
Помню, как однажды командир крейсера Аполлон Кузнецов преподал всем нам урок решительности.
Отряд учебных кораблей ночью стоял на рейде в Капорском заливе. Только-только началась самая трудная, как ее называли прежде, «собачья вахта» - с полуночи до четырех часов утра, - когда вдруг на крейсере была сыграна боевая тревога. В считанные секунды мы подготовили [15] оружие и технические средства крейсера к немедленному действию. Привыкнув к частым учебным тревогам все надеялись, что и на этот раз нам будет дана очередная вводная, после чего вновь разойдемся по кубрикам. Однако отбоя не последовало: к рейду приближалось неопознанное судно, не отвечавшее на запросы. Аполлон Кузнецов - он был старшим на рейде - приказал артиллеристу произвести выстрел осветительным снарядом. Одновременно команда приготовилась к стрельбе фугасными снарядами. Ночную тишину разорвал выстрел бакового орудия. Мы жадно всматривались в движущуюся цель, готовясь вступить в первый настоящий бой. Но освещенная цель оказалась тихоходным водолеем, который шел к нам с запасом питьевой воды, продовольствия и долгожданной почтой.
До нашего выстрела на водолее царило полное благодушие. Разрыв осветительного снаряда сразу вывел команду из состояния блаженного покоя, капитан водолея вспомнил свои обязанности, заработала сигнализация, нам засемафорили, кто они такие и с чем идут.
Для нас это была первая в жизни настоящая боевая тревога, к тому же со стрельбой. Еще с большим уважением мы смотрели на командира крейсера.
Хорошо запомнился и вечер прощания с «Авророй». Вокруг курсанта Сергея Саркисова, организовавшего небольшой струнный оркестр, собираются не только практиканты, но и члены экипажа - с ними мы познакомились и сдружились. И, конечно, тут же возникает задорное матросское «яблочко». В кругу - наши лучшие танцоры Володя Николаев и Павел Половинкин. Сколько удали, веселья в незатейливых коленцах этого дорогого каждому матросскому сердцу танца! Прихлопами и присвистом мы подбадриваем наших танцоров, все учащающих ритм. По всему Кронштадтскому рейду катится с «Авроры» «яблочко». Улыбается сдержанно командир, улыбаются руководители нашей практики и боцманы, вспоминая, видимо, и свою молодость… Прощай, «Аврора»!…