На ИВС прекрасная погода
Шрифт:
«Я не Павлик Морозов, молчать не буду», – сказал Олег притихшему старшине, который наконец-то отмыл губы от зеленки.
В прокуратуре прокурор долго разговаривать не стал, а, отдав жалобу адвоката Приходько, попросил разобраться и доложить в письменном виде.
Жалоба была написана по поводу необоснованного отказа в свидании с арестованным.
Это являлось наглостью.
К адвокату Приходько, как к бывшему следователю, отношение со стороны руководства ИВС было лояльное. Он часами мог пропадать в следственной комнате, в то время как другие адвокаты скромно стояли в очереди…
Посоветовавшись с возмущенным Юркой, майор принял решение поставить «зарвавшегося» юриста на место.
Быстро был составлен план мероприятий, распределены обязанности, и уже при проведении вечерней оправки появились первые всходы…
Юрка, проводя оправку, шутил с арестованными и рассказывал, как адвокат Приходько в Хантах проиграл процесс, в результате чего всем подсудимым навесили срока от семи до двенадцати лет…
Старшина на вопрос «Почему не приносят передачки?» посоветовал обратиться к Приходько, который загрубил начальнику РОВД…
«Внештатные помощники» Барсукова шептали в камерах, что ментовский адвокат Приходько все тайны рассказывает операм…
Проведены были еще кое-какие мероприятия, про которые автор не имеет права рассказывать широкой публике…
Теперь Приходько приходилось часами толкаться перед входом в ИВС.
На беседы к нему заявлений становилось все меньше и меньше.
Юрик в разговоре с ним делал наивное лицо и потом с радостью докладывал Анатоличу, как адвокат ему жаловался, что наступила напряженка с клиентурой…
Барсуков же как бы невзначай встретил маму подследственного Маношкина и, сделав озабоченное лицо с сочувствием в голосе, завел разговор:
– Как ваш-то?
– Скоро суд! Волнуюсь я! – доверительно поведала любящая мама.
– Адвокату много отвалили? – наивно поинтересовался майор.
– Семь, – расстроено проговорила Маношкина.
– А кто адвокат?
– Приходько.
– Ой! – произнес Барсуков, изображая зубную боль.
– А что?
– Да так, ничего, только… да ладно, – проговорил бессвязно Барсуков.
Мать Маношкина насторожилась, ей во что бы то ни стало надо было узнать, что означает произнесенное заботливым майором «только… да ладно…».
– Грамотный он адвокат, хороший, – сказал как бы спохватившись майор.
– Анатолич, расскажи, ты ведь что-то знаешь, – слезно попросила мама.
– Я по секрету тебе скажу, только ты никому! Поняла? – произнес Барсуков, переходя на шепот.
– Поняла, – так же шепотом поклялась самая склочная в городе баба.
– Он вчера с прокурором по пьянке подрался, теперь всем его подзащитным хана!
– Ой, батюшки! – простонала маманя арестованного.
– Отказывайся от этого дятла, пока не поздно, а не то угорит твой сынуля лет на десять.
– Да неудобно, ведь деньги заплачены.
– Забирай и найми другого! Тебе что, сын недорог?
Еще поговорив немного для приличия, Барсуков, попрощавшись, расстался с матерью подсудимого…
В день приема передачек пришедший с разведки Юрик доложил о том, что перед дверями ИВС идет жаркое обсуждение известной нам личности. Через неделю в канцелярию суда поступило около шести заявлений об отказе от адвоката…
А уже через месяц Приходько перешел с «Мальборо» на «Петр I».
Открывая по привычке холодильник, в котором когда-то находились шпроты и сервелат, он, вздыхая, тихо закрывал двери пустого агрегата.
Удача «почему-то» отвернулась от него, начались времена безденежья и долгов…
Барсуков. На ИВС прекрасная погода. Глава 13
Старшина с Юриком втихаря перемигивались.
Барсуков, перехватив взгляд прапора, понял, что после обеда он может обоих не увидеть.
– Юрик, распитие спиртного без кума – это пьянка, – проговорил Олег.
– А с кумом – мероприятие, – подхватил было прапорщик.
– А со старшиной – голимое палево.
– Обижаешь, начальник! – возразил Толстый.
– С тобой или в навоз, или в Красную армию обязательно вступишь!
– Или зеленки хапнешь! – подхватил Юрик и по секрету добавил: – У меня очко до сих пор зеленое!
– Что там очко, его не видно, – проговорил кум, – вот у нас, на «Жаман – сопке», была хохма так хохма!
И Барсуков начал травить очередную байку из своего неиссякаемого «золотого фонда»:
– В лагерь особого режима привезли растворитель.
Директор завода, не подумав, принял решение завести его на склад, который находился в производственной зоне ИТК. Полосатики в течение часа разгрузили КамАЗ. Бочки с растворителем закатили на склад и сдали под ответственное хранение кладовщику.
Кладовщик, у которого за ушами было лет двадцать отбытого срока, расписался в накладных и закрыл склад на навесной замок.
Вечером сидя в «кондейке» и распивая чифир со своим семейником, кладовщик как бы невзначай вспомнил о растворителе.
Семейник спросил:
– Какой марки растворитель?
Кладовщик, посмотрев в накладные, назвал марку.
– Я твой родственник! – воскликнул, обрадовавшись, друг кладовщика.
– Чему радоваться-то? Водяры бы таз! – мечтательно произнес, попивая крепкий чай, зек.
– На малолетке его литрами жрали, мля буду! – уверенно произнес собеседник.
– Ну-ка давай кружку, я сгоняю за пойлом, – засуетился кладовщик.