На качелях судьбы
Шрифт:
– Вот обживемся немного после войны, – успокоительно говорил Парфирий Анне, – накопим денег и съездим обязательно к сыну на могилу. И Валюшку с собой возьмем, у нее тот шрамик на подбородке до сих пор виден… Обязательно съездим…
Мы еще пригодимся
Весной 1939 года Михаил отслужил в армии и вернулся в родной Ленинград. На заводе, где перед уходом на службу он успел проработать совсем немного, его приняли с распростертыми объятиями. Нужно было только оформить документы, сфотографироваться.
В самом радужном настроении он шел по Невскому проспекту и заглянул в первое попавшееся фотоателье. Зашел – и остолбенел. Перед ним за небольшим столиком сидела хрупкая, изящная девушка с ямочками на обеих щеках. Мягкий голос профессиональным тоном произнес:
– Молодой человек, вы хотите у нас сфотографироваться?
– Да… Да! – растерявшись, ответил Михаил.
– Тогда проходите. Какого размера вам нужны фотографии?
Девушка провела его в соседнюю комнату к мастеру, который уже суетился возле своего громоздкого аппарата.
Выйдя из фотомастерской, Михаил всю дорогу размышлял, где он мог ее видеть. Порылся в памяти. Нет, они никогда не были знакомы. Вдруг его осенило: во время армейской службы эта девушка не единожды являлась ему во сне. «Это судьба», – подумал он.
В назначенный день, явившись за фотографиями, он решил быть посмелее и, взяв из ее рук конверт, сказал:
– Вы мое имя знаете по квитанции, а как ваше?
– Полина, – коротко ответила она и рассмеялась. Улыбка сделала ее еще красивее, и Михаил снова чуть не растерялся, но взял себя в руки и задал традиционный вопрос:
– Что вы делаете сегодня вечером? Может, согласитесь прогуляться по Летнему саду?
Она согласилась – и с этой прогулки начались их постоянные встречи. Летний сад, Невский проспект, походы в кинотеатр и даже в цирк.
Михаил и Полина все больше узнавали друг друга. Высокий, красивый, работящий и внимательный парень мог быть мечтой любой девушки. У Полины, как говорится, голова всегда была на плечах. На работе ее уважали, часто обращались за советом. Михаил тоже серьезно собирался строить свою дальнейшую жизнь. Через год он сделал ей предложение, считая, что, имея стабильную работу, они оба смогут вполне обеспечить семью.
Шла весна. Полина родилась девятого мая и любила это время года за то, что пробуждается не только природа, но и человек. Он становится обновленным, добрым, улыбчивым, как и она сама.
Девушка не то чтобы отвергла предложение, но сказала, что надо еще некоторое время подумать. Муж в семье – голова, он всему опора. Но и роль женщины в семье не меньше. Жена – самый близкий человек, и она может иногда высказать мужу то, что не решаются говорить другие.
– Мы должны понимать друг друга, наши отношения должны быть прозрачными, только тогда мы будем счастливы, – добавила она.
Михаил смутился, он чувствовал, что и дня не может уже прожить без любимой, но теперь он восхищался глубиной ее ума и казнил себя в душе за поспешность, а Полина в это время думала о том, что она слишком уж категорично разговаривала с Мишей, без которого уже не мыслила своей жизни.
Свадьбу решили сыграть осенью.
«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война», – эти слова известной песни отразили судьбу всей страны.
Поля встретила Михаила с полными слез глазами. Все их планы рухнули. Миша внимательно посмотрел в лицо невесты:
– Ты ведь понимаешь, что я должен идти на фронт?
Она крепко обняла его и ответила:
– Это святое.
Михаил сразу пошел в военкомат, отправку назначили через три дня. Опытные, отслужившие в армии люди были на фронте очень нужны. В Ленинграде у Михаила оставались престарелые родители. Отец его на гражданской войне потерял ногу, ходил на костылях, и он хорошо понимал, что значит защищать родину. У матери от неожиданного известия все валилось из рук, но и она поняла порыв своего сына.
Провожали на поезд его все вместе. Вскочив на подножку вагона, Михаил крикнул:
– Папа, мама, берегите Полю. Свадьба состоится!
С самого начала войны из Ленинграда началась эвакуация, но Полина оставалась с родителями в родном городе. Получая от Михаила редкие и наспех написанные треугольнички, она понимала, как трудно ему приходится, каким опасностям он подвергается в самой горячке боя. Сердце ее разрывалось. Нет, она не могла сидеть сложа руки, надо было тоже идти защищать родину и во что бы то ни стало разыскать на фронте любимого.
Полина записалась на курсы медсестер, научилась бинтовать, останавливать кровь – оказывать первую помощь при ранениях. Писем от Михаила давно не было. Она сходила в военкомат и попросилась на фронт в его часть, но отправили ее совсем в другую сторону, под Сталинград. Время было тяжелое, люди были нужны везде.
В боях она выносила на себе раненых в безопасное место, перевязывала и убегала помогать другим. И, хотя понимала, что жених ее воюет далеко, каждому непременно внимательно заглядывала в лицо – не Михаил ли это?
Писем все не было, да и быть не могло. Ее любимый Ленинград – в блокаде, связь с родными потеряна.
Шли дни. Состоялась решающая битва за Сталинград. Наши войска начали наступление, стали продвигаться на запад.
Полина продолжала работать в госпитале, она уже набралась опыта. Главный врач Василий Иванович видел в ней человека самоотверженного, ощущающего боль каждого, как свою собственную. Она стремилась помочь всем. После дежурства часто писала под диктовку раненых письма их родным, спешила сообщить, что чьи-то сыновья или мужья живы.
Делая самые сложные операции, Василий Иванович всегда ассистировать просил Полину: она работала четко, быстро и правильно подавала инструменты.
Однажды он сказал ей:
– Если со мной что-нибудь случится, ты меня заменишь.
– Что вы, Василий Иванович, уже ничего не может случиться, – отвечала она, – Мы побеждаем, скоро прогоним проклятых фашистов с нашей земли, теперь все будет хорошо.
И все-таки случилось. Госпиталь переводили на новое место, вагоны попали под обстрел, было много раненых и убитых. Ранило осколком и Василия Ивановича. Помочь старались всем, до него дошли последнего. Он лежал на полу в углу вагона и не двигался, только взглядом показал наверх. Полина догадалась, осторожно приподняла ему голову. Из затылка сочилась кровь, жить ему оставалось недолго. Он обвел глазами весь собравшийся персонал и остановил взгляд на Полине. Все поняли, что ей продолжать его дело.
Их привезли под Симферополь, там госпиталь и обосновался до самого конца войны. Наскоро оборудовали палаты, стали поступать раненые. Принимая новеньких, медсестры всегда сообщали Полине, если появлялся кто-нибудь по имени Михаил. «Ее» Михаила среди них не было, но она не теряла надежду, что Миша жив и когда-нибудь они встретятся.
Поначалу Михаил писал домой, но письма шли медленно, почта часто задерживалась, часть, где он служил, постоянно перебрасывали с места на место. Когда письма перестали приходить совсем, он понял, что ждать ответа из блокадного Ленинграда бесполезно.
Из газет он узнавал, что войска Ленинградского фронта делают все возможное и невозможное, удерживая врага у городской черты. Немцам так и не удалось войти в осажденный город. Там находились все дорогие Михаилу люди – его родители, родители Поли и она сама. О ней он тоже ничего не знал. Смогут ли они выжить?
Михаил служил в пехотном батальоне, державшем оборону на подступах к городу. Рядом с Михаилом находился его друг Вадим Лавров. В передышках между боями они часто говорили о своих родных. Вадим тоже оставил дома невесту. Михаил поражал друга своей рассудительностью. Он умел дать дельный совет при выполнении боевых задач.
– Яростная атака уносит многие жизни, – говаривал он, – а добрый командир выигрывает малой кровью. Важно запугать врага неожиданными действиями, это результативнее фронтальной атаки.
Направляясь на выполнение задания, он непременно затачивал штык и примыкал его к винтовке:
– Не забывайте, – поучал он друзей, – штык всегда может пригодиться. Немцы боятся наших штыков, они в этом слабее нас, поэтому русских мало погибает в штыковой атаке.
Чтобы хорошо знать расположение противника, часто ходили в разведку. Михаил всегда говорил, что информации много не бывает. Надо уметь использовать любую – добытую перед боем, в бою и после него.
Зимой, когда в заснеженных полях между Доном и Волгой шли тяжелые бои, Михаил узнал, что блокада Ленинграда прорвана, и стал одно за другим писать письма домой. Долгожданный ответ пришел через месяц. От родителей он узнал и о пережитых ими тяжелых днях, и о Полине.
Пришли дни, когда враг стал отступать, наши войска уже прогнали его почти до самой границы. Михаил с удвоенной силой сражался теперь и за своих близких, едва не умерших в дни блокады, и за погибших друзей, с которыми сроднился в боях, и за Полину, выполнявшую трудную и ответственную работу…
В бою на подходе к реке Висле Михаилу оторвало кисть левой руки. Подбежавшая медсестра пыталась остановить кровь, но ничего не помогало. Последнее, что он помнил, были слова медсестры:
– Срочно в госпиталь. Много крови потеряно. Конец непредсказуем.
Потом он увидел склонившегося над ним врача – майора медицинской службы и услышал его вопрос:
– Ну что, очнулся? Как себя чувствуешь?
Только теперь Михаил понял, что на фронт ему уже не вернуться: винтовку в одной руке не удержишь. Как только ему стало лучше, он написал письмо Полине. Адрес симферопольского госпиталя сообщили ему родители.Полина, как обычно, принимала раненых, назначала процедуры, иногда выполняла операции – и все думала о Мише. Война уже подходила к концу, а они не только не смогли встретиться на фронте, но и писем не получали друг от друга. Где он сейчас? Хоть бы что-нибудь узнать…
Однажды, погруженная в такие невеселые мысли, она сидела в своем кабинете. Вдруг без стука к ней вбежала запыхавшаяся медсестра Надя:
– Полина Парфирьевна, письмо!
Полина в оцепенении смотрела на треугольничек письма в ее руках и молчала. Тогда Надя обратилась по всем правилам:
– Товарищ майор медицинской службы, вам письмо.
Полина очнулась и взяла его. Вскрывать боялась – что там? Только узнав почерк Михаила, стала лихорадочно разворачивать листок. Значит, живой, живой! Это его рука.
В письме Михаил коротко рассказывал о себе, о ранении, жалел, что не придется ему дойти до Берлина, а заканчивал письмо так: «Любовь моя, Полина, очень жду осуществления намеченных нами планов. Надеюсь на скорую встречу».
Дочитав письмо, Полина долго стояла, прижав его к груди, а потом бросилась просить командование, чтобы ее отпустили к Михаилу. Ей отказали: замену сейчас не найти, война скоро закончится, определишь своих подопечных в настоящий госпиталь, тогда и отпустим. Она осталась и каждый день в душе молила Бога, чтобы скорее заканчивалась война, чтобы ничего уже не случилось с Мишей, чтобы увидеть, наконец, родителей.
И вот свершилось. Сочный голос Левитана девятого мая 1945 года объявил по радио победу над фашистской Германией. Полина никогда столько не плакала в свой день рождения. Впрочем, плакали от счастья и радости все. Раненые кричали, поднимая вверх костыли, лежачие жали руки подходивших товарищей и желали друг другу побыстрее выздороветь. Теперь одна дорога – домой! Срочно готовились документы к выписке. Легко раненные, кто мог передвигаться, уходили сами, для других заказывали коляски, вызывали родственников. Оставшихся определили в стационарную больницу…
Наконец Полина была свободна. Домой она летела как на крыльях – скорее бы увидеть всех своих!
Михаила выписали из госпиталя в самый день Победы, девятого мая. Приехав домой, он прошелся по улицам Ленинграда, где когда-то прогуливался вместе с Полиной. Тех мест было не узнать: многие дома, создания Растрелли, Росси и других великих зодчих, были разрушены. Теперь все это надо было воссоздавать.
Настал день, когда все родные пошли на вокзал встречать Полину. Первым к вагону подбежал Михаил, он снял ее со ступенек, крепко прижал к себе правой рукой, а левую спрятал за ее спину и сказал: «Моя победа приехала».Свадьба, назначенная четыре года назад, состоялась.
Шло время. У Полины и Михаила родились три сына и дочь. Пошли внуки. Когда они расспрашивали деда о войне, он был немногословен, говорил, что кто по-настоящему воевал и видел, как кровь лилась мешками (это его выражение), тот о войне никогда рассказывать не будет. Еще раз переживать все, пропускать через сердце слишком тяжело. Он старался вспоминать только хорошее: о мужестве, о верных друзьях, о победе.
Они с Полиной прожили 40 счастливых лет, участвовали в восстановлении города. Последние годы Михаил часто болел, давали о себе знать старые раны. Иногда он поговаривал о смерти, настаивал:
– Ты меня похоронишь, а сама должна дождаться правнуков. Им без тебя будет трудно. А тебя похоронят дети – вон какие у нас хорошие ребята и внучата. Я горжусь ими. Не зря мы с тобой прошли вместе по дорогам войны.
Но Полина неизменно отвечала:
– Не смей умирать, держись. Мы еще пригодимся.
И он соглашался, не уставая удивляться разумным словам своей подруги.