На качелях судьбы
Шрифт:
Папа хорошо знал Теплое озеро и учил меня наблюдать и запоминать все: его отмели и глубины, каждую затонувшую корягу, каждый подводный камень, поросшие лесом мысы и пологие песчаные берега. Я всегда старалась быть хорошей ученицей и любила смотреть часами на водную гладь. Иногда закидывала камешки и считала круги на воде, а чаще просто любовалась. Это было красивое круглое озеро. Окруженное тростником, оно казалось таинственным. Это был настоящий затерянный рай после шума городской цивилизации. И чем больше я всматривалась в водную гладь или прибрежные заросли, тем больше нового мне открывалось.
Весной вода прозрачная оттого, что живых организмов в ней немного. Но что это зеленеет на дне? Это тянутся плети водорослей, похожие на традесканцию. Летом по зеркальной поверхности плавают белые кувшинки и желтые кубышки. Вспоминаю, как однажды я чуть не перевернула лодку. Отец ловил на удочку, и у него как раз начинался клев, а я потянулась за белой кувшинкой. Мне захотелось ее сорвать, но не тут-то было. Корень растения крепко засел в земле на дне озера. Я сильно потянула, лодка накренилась, вода начала заливаться в нее. Я испугалась, а папа быстро переместился на противоположный борт и объяснил, что стебель кувшинки очень длинный, им можно измерять глубину озера, а цветок сорвать нельзя, можно только срезать ножом.
Существует пословица: «Июнь – на рыбалку плюнь». Она, конечно, придумана неудачниками. Успех неизменно сопутствует тому, кто умеет правильно оценивать особенности поведения рыб, знает их повадки и может выбрать наиболее подходящий способ ужения или привлекательную наживку для привередливой рыбы. Папа был рыбаком от Бога. Он знал, в какое время какая рыба больше ловится. Знал, что карась клюет на мотыля, хлебный мякиш, овсянку или распаренные хлопья геркулеса, а сазан и карп – на тесто и кашу.
В светлые лунные ночи рыба в озерах ловится хорошо. Лески круто уходят вниз, под лодку. В это время суетиться не надо. Смотришь, как теребит червя ерш, и вот он уже оказывается на крючке. К соседней леске мягко и уверенно подплывает лещ, уводит шнур в сторону. Тут же ощущается рывок: окунь схватил ерша и уже сам бьется на крючке. Вот и попались на уху озерные жители… Мы подплываем к берегу. Лодка глубоко уходит носом в песок, несколько раз покачивается. Сильва, которую на этот раз с собой не брали, чтобы не мешала, запрыгивает в лодку, крутится под ногами, не дает вынуть рыбу – так она радуется нашему благополучному возвращению. Наконец, мы идем к палатке, а она, как обычно, то забегает вперед, то останавливается и смотрит преданными глазами, словно сообщая, что путь свободен.Все мы любили тройную уху, приготовленную главой семейства на молоке. Наша корова Катька давала много молока, в день по пятнадцать литров, но оно было жидкое. Вот папа и приспособился варить на нем тройную уху. Получалось необыкновенно вкусно.
Лучшая уха получается из мелкой рыбы – ершей и окуней. Обычно подготовленную рыбу заливают холодной водой. Папа потрошеных ершей минут сорок варил в молоке, а затем выбрасывал и в том же отваре в течение получаса кипятил окуней. Снова вынимал их, бульон цедил через сито, а потом клал в него нарезанную большими кусками крупную рыбу. Варил недолго – пока у рыб не побелеют глаза, после чего снимал уху с огня и ставил на горячую землю у костра на двадцать минут.
Иногда он готовил уху и на воде, тогда бросал в кастрюлю мелко нарезанную морковь, репчатый лук, корень петрушки, душистый перец и лавровый лист, кипятил, и только после этого клал в отвар крупную рыбу. Перед подачей на стол добавлял укроп, зеленый лук, гвоздику и другие пряности.
Знали мы и «настоящую рыбацкую уху». В нее не добавляется никаких пряностей. Такая уха, сваренная из свежей рыбы на костре, имеет свой тонкий аромат и считается самой лучшей.К концу лета дни начинают убывать. Длиннее становятся ночи, ниже по небосклону ходит солнце, оно уже не так жарко греет. Исчезает назойливый гнус, от которого мы спасались по ночам, разводя дымовые костры из хвойных веток и свежей травы. Таких препаратов, как «Фумитокс» или «Раптор» раньше не было.
Прохладное дыхание недалекой осени первыми отмечают осина и береза – на их зеленом наряде появляются желтоватые, бурые и красноватые заплатки. Кажется издали, что они одеты в платья всех цветов радуги. Жухнут травы. С похолоданием прекращается летнее цветение воды: микроскопические водоросли оседают на дно, а более крупные всплывают, и ветер гонит их к берегу. Налим, ранее прятавшийся от жары в водорослях, теперь становится смелее и подходит к берегу. Окуни собираются огромными косяками и настойчиво преследуют рыбную мелочь. Самое удачное время для ловли с лодки.
За лето я полюбила это теплое и ласковое озеро, его спокойную тишину, волны, густые заросли тростника, туман над водой и даже печальные голоса гусей, улетающих на юг. Прощаясь с ним до следующего лета, я понимала, почему отец выбрал для нашего отдыха именно его.
Когда я вспоминаю детство, ко мне приходит необыкновенное чувство. Я понимаю, что испытываю настоящее счастье. Это счастье теплое, как прикосновение рук матери, ласковое, как ее глаза, в которых отражается небо. Я вспоминаю наше озеро, сбор хвороста в лесу, изумрудную зелень и пение птиц. Вспоминаю кукушку, которая однажды так долго и потерянно кого-то звала, отсчитывая года: «Ку-ку, ку-ку..» Это было похоже на сказку. И сказка часто оживает во мне, тогда я снова вижу костер, песчаную отмель, зеркальную гладь озера, слышу шорохи стрекоз и потрескивание сучьев в огне. Мое счастье со мной, во мне, и я знаю, что оно никогда не покинет меня.
Мои золотые дни
Каждый вечер перед сном я рассказывала сказки сначала своим детям, а затем и внучкам. Вот и сейчас они уже подросли, а спать не ложатся без них. Не уснут, просят вновь и вновь: «Бабуля, расскажи нам сказку». Я отвечаю: «Я вам все сказки рассказала», – «Ну, тогда расскажи, как ты была маленькая и ездила в пионерский лагерь».
«Ну, хорошо, хорошо, так и быть расскажу. Мне от роду было восемь лет. Я закончила первый класс учёбы и перешла во второй. В то время в школу принимали с семи лет. Чтобы как-то отметить это событие, родители решили меня, «второклашку», отправить в пионерский лагерь. Приобрели путёвку в пионерский лагерь «Золотая осень», так его называли. Меня стали собирать для отправки.
Папа с мамой докупили мне новую одежду: платье, чулки, носки, туфли, купальник, зубную щётку с пастой и много, много другого.
Наступил день отправки. В маленький чемоданчик мама сложила всё отглаженное бельё, одежду, полотенце. Мама укладывала так аккуратно, что вместилось всё, кроме моего летнего зонтика. Но мы с мамой договорились, что я его буду держать в руках.
Мы всей семьёй отправились в организацию к маме, куда должны были подать автобус. День был прекрасный. На голубом небе светило солнышко, да так ярко, что его лучи падали на дома, цветы, дорогу. Всё казалось золотым.
Пришли мы в организацию. Детей вместе с родителями собралось много. Вскоре подъехал и автобус. Мы все вместились в него, а папы и мамы стояли на улице и давали последние напутствия: застегни воротничок, поправь носочки, убери чёлку с глаз, не ходи одна никуда, слушайся пионервожатых.
Наконец, автобус поехал, и все стали, прощаясь, махать руками.
Выехали за город, асфальт закончился, и впереди показалась длинная пыльная дорога. Среди низкорослых кустарников, росших по обочине дороги, встречались и большие деревья: ели, сосны, берёзы. Но чаще всего встречались стройные, как свечки, тополя. Так мы ехали более часа. Вдалеке впереди показались большие-большие ворота, а вокруг много зелени, да такой яркой и сочной, воздух был чист и прозрачен. Вышли мы все из автобуса, на воротах было написано большими буквами: «Добро пожаловать в «Золотую осень».
Нас повели всех в администрацию пионерлагеря, чтобы расселить по палатам. Когда мы шли по главной дорожке, мне сразу всё понравилось. Вокруг был зелёный лес, между деревьями которого просматривался папоротник с крупными листьями; клумбы с цветами, стадион с беговой дорожкой и с разными спортивными снарядами: турником, бумом, лесенкой, и ещё много других, которых я даже не знала ещё. Мне досталась палата под номером четыре, большая, светлая, и кровать прямо у окна. Из него виднелось озеро и лес. Недалеко от входной двери, на площадке около палаты, стояло много умывальников. Предстояло рано-рано поутру заниматься зарядкой и принимать водные процедуры.
Все распаковали свои вещи, кое-что переложили в тумбочки и пошли дружненько в столовую в сопровождении нашего вожатого Игоря Петровича. На ужин нам подали салат, тушёный картофель с мясом и по стакану горячего кипячёного молока с булочкой. Проголодавшись с дальней дороги, мы съели всё. Перед сном мы погуляли. Отправились спать в палату. Многие уснули сразу, было слышно по их лёгкому храпу. Я заснуть долго не могла. Смотрела через окно на темнеющий лес, яркие звёзды на синем небе и вспоминала папу с мамой, как они меня провожали, махая мне руками на прощанье. Слушала ночное щебетанье птиц – видимо, они собирались все вместе в свои гнёзда. Думала о том, как завтра надену свой новый купальник, и Игорь Петрович будет учить меня плавать.
Так я лежала долго и вдруг отчётливо услышала щебетанье одной птицы, которая своим гортанным голосом выкрикивала: «Под – пора, под – пора». Так повторялось много раз. Мне показалось, что она всем желает спокойной ночи. Летящие звуки были похожи на слова: «Спать пора, спать пора». Я ещё долго размышляла, что это за птица, такое небесное создание? Она желает всему своему птичьему племени спокойной ночи и нам тоже.
Вскоре заснула. Ночь прошла быстро. Я хорошо выспалась. Открыла глаза, было уже раннее утро, но все ещё спали. Солнышко поднималось из-за озера. Птички стали оживлённее щебетать, и я снова услышала ту птицу, которая говорила: «Ста – пора, ста – пора». Звуки её голоса снова были похожи на слова: «Вставать – пора, вставать – пора».
Внучата внимательно слушали мой рассказ. Вдруг спросили: «А правда, так говорила птичка человеческим голосом, и как она называется?».
Я ответила, что правда. Звуки, которые она произносила, были похожи на эти слова. Эти звуки она произносила каждое утро и вечер. Я точно не знаю, как она называется… Удод, что ли?
Я ещё долго перебирала в памяти и вспоминала голоса всех птиц, но точного ответа так и не нашла. Но тут я услышала лёгкое посапыванье своих внучат и подумала: они меня правильно поняли: спать пора.