На карте не значится
Шрифт:
В последний раз оба судна - «Берлин» и «Одер» - были здесь в июле. С того времени прошло четыре месяца. Срок не малый! И потому, как только суда пришвартовались к причалу и капитаны их выполнили все необходимые формальности, Рейнер уже сидел в капитанской каюте «Берлина» за столом, уставленным бутылками.
Два капитана - подводный и надводный - то и дело прикладывались к рюмкам.
– Куда девался обер Хенке? Почему он меня не встречал?
– поинтересовался Штольц.
– Его еще не убили заключенные?
– Нет еще, но обязательно
– безапелляционно заявил Рейнер.
– Хенке не угробили до сих пор только потому, что он завел себе телохранителей из русских перебежчиков. Но они же его и прихлопнут при первом удобном случае.
– А как майор Клюгхейтер? Все еще страдает либерализмом?
– Майор неисправим!- категорически отрубил Рейнер.- Видимо, и отправка его сюда, на остров, не повлияла на его убеждения, что на Россию не надо было нападать, что наша политика по отношению к славя-нам - не уничтожение сорняков, а недопустимая жестокость. Он плохо кончит!..
– Да-а-а, майор добром не кончит!
– согласился Штольц.
– Он всегда был белой вороной!
– продолжал Рейнер.
– Вся их фамилия такова. Там, где в семье есть музыканты и писатели, там настоящего немца никогда не получится!
– Что и говорить! У майора не такие руки, которыми Германия делает свою историю, - заметил Штольц.
– Интеллигентские руки в лайковых перчатках не смогут служить фюреру!
– продолжал Рейнер.
– Нужна железная хватка и стальные когти, чтобы на наших дорогах всегда оставались глубокие следы. И чем глубже эти следы, тем тверже будут шаги Великой Германии!..
Откровенную беседу собутыльников нарушил почтительный стук. В дверь осторожно просунулась голова боцмана.
– Господин капитан, вам напоминает о себе капитан Лутц.
Штольц встал.
– Придется тебе, дружище, побыть здесь одному, - сказал он Рейнеру.
– Тут у нас одно неотложное дельце. Я вернусь быстро. Можешь пока почитать свежие газеты.
Оставшись один, Рейнер взялся за газеты.
Пробегая глазами по заголовкам, он накалялся все более, вслух выражая свое неудовольствие:
– Черт знает что стало с генералами фюрера! Уже две трети наших территориальных завоеваний в России отдали обратно! Украина потеряна, русские форсировали Днепр, Киев оставлен. Какое же это, к черту, выпрямление фронта! И куда смотрит фюрер! К стенке надо таких генералов! К стенке!
Рейнер смял газету и бросил ее под стол.
– Хватит! Эти русские обнаглели после Сталинграда. Надо сбить с них спесь!.. Пора!..
В тридцатых годах Рейнер, изучив русский язык, два года жил в Советской России в качестве помощника атташе, но был уличен в шпионаже и выслан. После этого и началась «подводная» карьера Рейнера, Но злоба к русским осталась у него навсегда.
Когда через час в каюту вернулся Штольц в сопровождении Лутца и оберштурмфюрера Хенке, Рейнер был уже пьян. Увидев Хенке, он налился яростью:
– А тебя, оказывается, еще не укокошил твой зубастый приближенный?! Придется эту миссию выполнить мне!
Рейнер начал шарить рукой у пояса, позабыв, что снял с себя всю свою сбрую, с пистолетом и кортиком, сразу же, как только пришел в каюту.
Хенке грубо осадил его на место.
– Сидите, капитан Рейнер! Вы забываете, что со мной подобные шутки неуместны и опасны!
Рейнер мешком завалился в кресло, но продолжал злобно выкрикивать:
– Почему ты, чистокровный ариец, якшаешься со всякой славянской неполноценностью? Изменяешь идеям нашего фюрера! Уничтожать, уничтожать надо славянскую моль! Беспощадно! Пачками!.. А ты?!. Тьфу, слюнтяй!..
– Заткнитесь, капитан!
– еще грубее оборвал Рейнера Хенке.
– Придет время, - все будут уничтожены! А сейчас они еще нужны…
– Не хочу ждать!
– заревел в ярости Рейнер.
– Выпалывать надо эти славянские сорняки! Они постоянно стоят на нашей дороге! Еще раз, обер, - вы слюнтяй! Сухопутная крыса!.. Тьфу!..
Хенке окончательно рассвирепел:
– Вы много позволяете себе, капитан Рейнер! Очевидно, вы еще ни разу не были в гестапо! Я сейчас вызову своих людей, и вам придется отрезвляться в нашем изоляторе!
– Меня?! Капитана подводной лодки?! Старого члена нацистской партии?!! Ах ты, сморчок!..
Штольц и Лутц с трудом предотвратили скандал. Но их попытка примирить бушевавшего Рейнера и кипевшего от ярости Хенке не удалась. Хенке уехал.
Сожаления по поводу его отбытия никто из капитанов не высказал. Даже и они не любили гестаповцев.
Всю ночь из капитанской каюты доносились песни вперемежку с буйными выкриками Рейнера и его проклятиями на голову либерала майора и «сухопутной крысы» Хенке. Только к утру капитаны заснули и в каюте установилась тишина.
НОЧЬ КАНУНА
Разгрузка прибывших судов шла безостановочно. Работа заключенных, казалось, была дисциплинированной как никогда. Но это только казалось…
… В темный ноябрьский вечер вновь собрался подпольный комитет «славянского» .сектора, с участием председателя комитета «западников» Вальтера и с командирами всех отрядов и групп, которые впервые встретились вместе. Пришлось комитету переселиться на этот раз в помещение склада. Посты самоохраны были усилены.
Смуров доложил о готовности восстания. Говорил он недолго, но торжественно. Заключение его доклада также было коротким:
– Итак, товарищи, подвожу итоги. Важным обстоятельством явилась согласованность действий и взаимопомощь между нашим комитетом «Славян» и комитетом «западных» товарищей. Теперь разногласия между нами о сроке восстания сняты самой жизнью. И сейчас мы действуем согласованно.
Смуров сделал небольшую паузу и повернулся к спокойно сидевшему рядом Вальтеру. Тот согласно кивнул головой. Смуров продолжал: