На карте не значится
Шрифт:
Через пять минут, которые не обошлись без некоторого шума при входе и в вестибюле, Борщенко постучал в дверь к майору и, получив разрешение, вошел.
Клюгхейтер был необычайно возбужден и нервно прохаживался по кабинету. Он посмотрел на Борщенко с неприязнью и холодно сказал:
– Я, как видно, ошибся в вас, Борщенко, и понял
это слишком поздно… Скажите, - Пархомов ваш протеже?..
– Да, майор. Это мой земляк, сослуживец и, если хотите, друг!
– А вы знаете, где он сейчас и что с ним?
– Где он, я знаю, а что с ним, - нет. И, признаюсь, это меня - и не только меня!
– очень тревожит.
– Ну вот, я так и подозревал, что вы знали, куда он отправился. И быть может, не без вашего содействия?.. А знаете ли вы, что он натворил?..
– Нет, майор. Но могу предполагать.
– И это, стало быть, не без вашего ведома?
– Майор покраснел от гнева.
– Так вот! Он совершил какой-то взрыв на радиостанции и теперь никого туда не пускает, отстреливается… Вы представляете, чем все это кончится?!
– Конечно, майор.
– Что значит конечно?..
– Кончится его героической гибелью, майор!..
Клюгхейтер остановился против Борщенко и в упор посмотрел ему в глаза.
– И вы, Борщенко, видите героизм в том, что Пархомов своим геростратовским поступком вызовет такие карательные меры, какие будут стоить жизни сотням его невинных товарищей?! И ваших, разумеется, товарищей! Я вас не понимаю, Борщенко!..
– Это героизм потому, майор, что Пархомов жертвует своей жизнью ради жизни других! Именно ради вот этих самых своих товарищей, ради их освобождения!
– Что это значит, Борщенко?
– Это вы скоро поймете, майор. А не можете ли вы узнать, держится ли он еще?
– Голос Борщенко дрогнул.
– Этим я и сам интересуюсь, но позвонить не могу: поврежден коммутатор.
– А может быть, вы позволите посодействовать вам в этом разговоре? Обеспечить работу коммутатора?..
– Вы сегодня говорите загадками, Борщенко. Но мне теперь не до загадок! Я вынужден арестовать вас. К сожалению!.. Думал еще раз выручить вас, но вижу, что допустил ошибку, не арестовав ранее.
Борщенко подошел к телефону и снял трубку.
– Алло!.. Коммутатор?.. Это Борщенко. Соедините меня с караульным помещением мыса. Спасибо…
Майор остановился пораженный. Затем подошел к Борщенко вплотную, ожидая, что будет дальше. А тот продолжал на чистом немецком языке:
– Это кто?.. Начальник караульной команды?.. Сейчас с вами будет говорить майор Клюгхейтер! Пожалуйста, майор!..
Ошеломленный Клюгхейтер машинально взял трубку и приложил ее к уху.
– Да, это я. Что?.. Все еще отстреливается?.. Пока не надо!.. Нет, не надо. Оставьте его в покое! Я потом дам указание…
Майор положил трубку на место и дважды нажал кнопку звонка.
Дверь открылась. Вошли два охранника с автоматами и, пройдя к Борщенко, остановились в ожидании распоряжений.
Клюгхейтер, продолжая недоуменно разглядывать Борщенко, сказал:
– Перед тем как вас, Борщенко, уведут, объясните, - что означает эта история с коммутатором?
– Господин майор, вы, же умный человек! Неужели вы не понимаете, что коммутатор находится сейчас в наших руках!
Клюгхейтер вздрогнул.
– В чьих это… наших?..
– В руках восставших узников вашего проклятого острова, господин майор!
– Час от часу не легче! Да знаете ли вы, безумные, что это будет означать поголовное истребление всех русских и других славян?!
– Клюгхейтер, потрясенный этой новостью, бессильно опустился в кресло.
– Чего же вы добились, Борщенко?.. Крови! Невинной крови своих товарищей, а в частности - и моей! Из-за вас и меня повесят рядом с вами!.. И элементарная честность не позволит мне возразить против этого.
– А мы не дадим, майор Клюгхейтер, вас повесить! Вы тот честный немец, в которого не верило мое сердце. И вы еще понадобитесь новой Германии, мирной Германии. Объявляю вас нашим пленником, майор Клюгхейтер! Где ваше оружие?..
– Вы начинаете бредить раньше времени, Борщенко!
– резко сказал Клюгхейтер.
– Это еще у вас впереди, в нашем страшном гестапо, будь оно проклято!..
Клюгхейтер повернулся к охранникам:
– Уведите его… - и остановился, окончательно сраженный: на него смотрели совершенно не знакомые ему люди.
ПОЛКОВНИК УГРОЖАЕТ
Майора Клюгхейтера на машине отправили в гавань. Но важные события этого вечера в его кабинете еще не окончились.
Убежав из своего управления, Реттгер бросился к майору, рассчитывая оттуда объявить остров на чрезвычайном положении и вызвать к себе эсэсовские части.
Введенный в заблуждение формой находившегося у входа караула и не успев удивиться его многочисленности, полковник, ни на кого не глядя, торопливо прошел через вестибюль и, не постучав, вломился в кабинет майора.
Там он прежде всего наткнулся на Борщенко, который инструктировал Силантьева.
– Бугров! Как ты сюда попал и где майор?
– на ходу, устремляясь к телефону, спросил Реттгер, позабыв, что Бугров не сможет его понять.
– Аа-а-а-а!
– обрадовался Борщенко.
– Вы-то мне и нужны, господин полковник! Очень нужны!..
Не заметив в расстройстве чувств, что Бугров, с которым всего два часа тому назад приходилось объясняться через переводчика, сейчас свободно разговаривает на немецком языке, Реттгер торопливо сорвал с рычага телефонную трубку.