На корабле утро
Шрифт:
Они по-прежнему вели огонь, но их цели были где-то далеко. На дымящиеся кучи, которые когда-то были шагающими танками, они вообще не обращали внимания. Да оно и понятно: по принятой у нас шкале поражений бронетехники нанесенный чоругам урон равнялся ста процентам.
Наши избавители быстро покинули нас, даже не выслушав слов благодарности.
Я дал приказ собраться возле крана.
Циклопы, кряхтя, выбирались каждый из своего укрытия.
Вот меня часто спрашивают: отчего у вас, у осназовцев, хобби либо
Друзья мои! Какой экстрим после всего того, что мы видим на работе?!
Мы с Арбузовым курили одну мокрую сигарету на двоих, когда из клубов оседающей пыли к нам вышел низенький, перепачканный копотью человечек в обгоревшей одежде.
Он махал нам руками и кричал что-то маловразумительное.
– Эта! Сдрасьте!.. Товарись Лева…
– Клон какой-то? Ты такого помнишь? – вполголоса спросил я у Арбузова.
Арбузов отрицательно замотал головой.
– Эта моя! Моя! Я – в кран! Танк с ногами бух!
Господи! Наконец-то человечек подошел ближе, и я узнал Тхакура Кришнасвами. Стажера из Директории Хинду. Смысл его белиберды тоже стал до меня потихоньку доходить.
– Так это ты, что ли, в кране сидел?
– Я! Я! – радостно закивал Тхакур.
– Постой… Я же тебя не допустил к участию в боевых операциях!
– А я… я доброволесь!
Я нахмурился.
– Послушай, Тхакур… Тебя там не контузило, случайно? Ты же еще вчера нормально по-русски говорил? Гипнопедия, всякое такое…
– Гипнопедия есть недостаток. Когда волнуешься… все забываешь… Утром… опять будет… нормальни руски… – заверил нас Тхакур и просиял своей беспечной детской улыбкой.
Несмотря на все улыбки, Тхакура била дрожь. И похоже, он был ранен.
Двухметровый плечистый Арбузов по-дружески обнял малорослика – как папа сына.
Глава 6
Линкор пропьем, но флот не опозорим!
19 августа 2622 г.
Город Синандж
Планета Тэрта, система Макран
По местному времени наступило девятнадцатое августа. На небе, располосованном черными хвостами пожарищ, мутными пятнами проступили две луны. Восход третьей ожидался с минуты на минуту.
Но те бесконечные сутки, которые начались вызволением экипажа «Гневного», для нас всё не кончались.
Не очень хорошо помню, как мы вернулись на территорию военного городка. Я – офицер, а значит, уставная машина, и могу отдавать распоряжения именно что машинально.
Я вновь приказал пополнить боезапас. Приказал оборудовать позиции в готовности к новому нападению. Распорядился насчет раненых. Вертолеты, кстати, за ними прилетели, хорошо. Еще чего-то приказал…
И обнаружил перед собой черного, как черт, бойца с какими-то подозрительными ведрами. Это же надо было так прокоптиться в бою, что на лице одни белки глаз блестели, в остальном же выглядел он чистым афрорусичем!
В нашей роте афрорусич был один, Пашей звали, но списали его из армии по ранению. Но больше-то вроде нет…
– Стой! Что несешь?
– Это… Товарищ капитан, выполняю распоряжение взводного командира!
– Какое распоряжение? Кто взводный? Фамилия?
– Рядовой Мальгин из взвода Пешина! Отыскал и несу провиант!
– Что за провиант?
– Шашлык… Замочили ко дню рождения… У лейтенанта Пешина.
– Ну и что теперь?
– Не знаю. Мы думали, его чоруги сожгли. Там у нас в казарме почти все сгорело… Но холодильнику повезло.
Шашлык… Ну и память у людей… Тут мы сами на шашлык чоругам чуть было не пошли…
– Понял. Рад за ваш холодильник. Свободен.
Пока я решал, как бы поделикатнее, без матюгов, намекнуть Пешину, что сейчас… ну-уу… не самое лучшее время для шашлыков…
Пока отвечал на какой-то насущный служебный вопрос Арбузову…
Пока искал Пешина…
У меня ожил служебный телефон. Не рация, а именно сотовый. Я уж думал чему-чему, а этому барахлу теперь пришел полный и бесповоротный капут…
– Степашин на линии, – сказал я.
– Иванов беспокоит.
Иванов?! Товарищ Иванов?!
Однако действие стимулятора СПOД-4 постепенно входило во вторую фазу, эмоции выветривались, искренне изумляться я уже не мог.
– Слушаю вас, товарищ Иванов, – безмятежно сказал я.
– Спасибо за «Гневный», капитан. И за оба боя спасибо.
– Всегда рады, – ответил я вместо «Служу России», сам себе поражаясь.
Иванов одобрительно хмыкнул.
– А теперь слушайте, Лев: это очень нехорошо получилось, по моему мнению, что вашей ротой пришлось все дыры затыкать. У нас есть и другой осназ, немало десантников, танкистов… Я понимаю, не вина командиров, что ваша рота попала из огня да в пламя… И все-таки я имел разговор с Бердником и Трифоновым… Как слышите меня?
Я, похоже, даже дышать перестал, не мог понять, к чему Иванов клонит.
– Слышу хорошо, товарищ Иванов.
– Так вот. Имел с ними разговор. И строго приказал: 92-я рота должна до утра отдохнуть. Даже если с неба астрофаги начнут падать, если весь чоругский спецназ свалится нам на голову – людей Степашина поднимать в ружье только в самую последнюю очередь! Пусть, если что, дивизия «Полесье» еще повоюет, а то она сегодня не очень-то меня впечатлила.
«Х-ха!.. Десанту-у-ура», – злорадно подумал я.